Сняв полиэтиленовый тент, Мария осмотрела кости. Она подумала об индейском кладбище на Скво-Лэндинг: почему эту женщину не похоронили там? Встав на колени, отыскала сломанное ребро. Может, убитых нельзя было хоронить на кладбище? В некоторых культурах, которые она изучала вместе с Альдо, убийство считалось постыдным как для жертвы, так и для убийцы.
В то же время в могиле было немало посмертных подношений, свидетельствовавших о том, что индианку очень любили; в трехдневный путь на Землю мертвых ей положили с собой немало разных даров. Мария попыталась вспомнить легенду племени пеко о храбреце, отправившемся вслед за духом жены на Землю мертвых, которая, как считали индейцы, находилась где-то на островах Духов. Кости могут принадлежать этой женщине, подумала Мария, жесткой кистью счищая землю с металлического диска.
— Это скелет? — спросил Саймон. От неожиданности Мария вскочила на ноги. Они с Фло стояли на гребне холма.
— Да. Это скелет женщины, индианки. Хотите посмотреть?
Дети подошли ближе к могиле. Мария отступила влево, чтобы им было видно кости.
— Я стараюсь отыскать вот такие бусины и камешки, — сказала она. — Когда индейцы хоронили своих покойников, они всегда клали в могилу подарки.
— А когда она умерла? — спросила Фло. Она протянула руку и коснулась берцовой кости; Мария не стала останавливать ее.
— Триста лет назад.
— Папа тоже будет выглядеть так? — спросил Саймон. Встав на колени, он рассматривал череп женщины.
— Пожалуй, — после секундной заминки произнесла Мария.
— Точно будет, — со злобным придыханием сказал Саймон.
— Папа не будет таким, — заметила Фло. Ее голос дрожал.
Мария протянула руку и обняла девочку. Как археолог, она привыкла к подобным зрелищам и не подумала о том, что дети, возможно, в первый раз видят скелет.
— Мы все будем выглядеть так, — негромко произнесла Мария. — Но это ничего. Если нас любили, когда мы были живы, нас будут любить и после того, как мы умрем. Видите, как сильно любили эту женщину? Ей положили с собой вот эту чашу и много украшений.
— Я все еще люблю папу, — сказала Фло.
— Теперь понимаешь, что я имела в виду? — спросила Мария.
— Я тоже люблю его, — произнес Саймон. Слезы текли у него по щекам, и он слизывал их с губ. — Это нечестно, что он тоже станет таким. А что, если он уже такой?
— Нет, — ответила Мария.
— Если он так выглядит, то как же мы узнаем его, когда попадем на небеса? — спросила Фло.
— На небесах люди выглядят так же, как в жизни, — сказала Мария. — Они такие, какими мы их запомнили.
— Только счастливые, — добавил Саймон. — У них те же лица, что были в жизни, но на небесах они счастливые.
Сердце Марии забилось быстрее — она ждала, что Саймон скажет дальше. Мальчик молчал, и она положила руку ему на плечо, чтобы приободрить его.
— Почему, милый? — поинтересовалась она. — Разве твой папа не был счастлив?
Саймон покачал головой.
— Он не был счастлив, — согласилась Фло и тоже покачала головой.
— А вы знаете почему? — спросила Мария. — Почему он не был счастлив?
— Из-за мамы, — ответил Саймон.
— Но мама старалась сделать его счастливым, — тонким, звенящим от напряжения голоском произнесла Фло. — Она знала, что он любит. Помнишь эту икру?
— Черная икра из России, — сказал Саймон. — Люди едят ее только по особым случаям, а у нас она была очень часто.
— А еще она покупала ему подарки, — вымолвила Фло, словно пожилая леди, вспоминающая старые добрые времена. — Она их специально заказывала. Со всего мира. У папы были самые мягкие пижамы и лучшие шарфы и галстуки.
— Тогда почему вы говорите, что он был несчастлив из-за мамы? Что она делала не так? — спросила Мария. Ей хотелось подтолкнуть их, заставить говорить дальше.
Ей казалось, что дети наконец-то готовы рассказать правду, все ее нервы напряглись — вот-вот она узнает, что же Гордон сделал с ними.
— Он был несчастлив, потому что мама била нас, — промолвила Фло.
— Папа всегда говорил, что она сядет в тюрьму за то, что делала с нами, — добавил ее брат. Голос его звучал глухо и одновременно горько. — Он говорил, она кончит в тюрьме.
У Марии закружилась голова. Стук сердца отдавался в ушах.
— Но Софи никогда не смогла бы причинить вам боль, — сказала она.
Фло покачала головой:
— О да, она могла. Она всегда так делала.
«Они лгут, — подумала Мария. — В точности как их родители». Ей захотелось прыгнуть в шлюпку и уплыть, бросив детей на острове. Однако она заставила себя оставаться на месте и попыталась унять дрожь в голосе.
— А в тот раз, когда Софи оказалась в госпитале и говорила, что она упала с лестницы? — начала Мария. — А ты была вся в синяках, Фло? Ты сказала, что она упала на тебя. Это правда? Все так и было?
Руки Фло сжались в кулаки. Она покачала головой; рыдания мешали ей говорить.
— В тот день мама сильно побила Фло, — сказал Саймон.
В мыслях Мария вернулась в тот зимний день, когда она подслушала разговор Софи с Фло в библиотеке Хатуквити, и поняла, что дети говорят правду.
— А что же тогда случилось с вашей мамой? — неожиданно спокойно спросила Мария. — Как она оказалась в больнице?
— Папа столкнул ее с лестницы, — ответил Саймон. — Чтобы наказать за то, что она избила Фло. Он столкнул ее, а потом закрыл дверь и сказал, что надо оставить маму там, чтобы она подумала о том, что натворила.
Фло рыдала еще сильнее; Мария прижала девочку к себе и стала баюкать, словно прося прощения за то, что причинили этим детям их родители. Слова Саймона потрясли Марию, но у нее не оставалось сил на то, чтобы как-то на них реагировать. Она вспомнила страстную речь, которую Софи произнесла перед ней и Питером, о том, как родители Гордона запирали его в подвале, и подумала, а не прячут ли Софи с Гордоном в собственном подвале рождественскую елку прямо с украшениями.
— Интересно, а папе в гроб положили какие-нибудь подарки? — через какое-то время спросил Саймон.
— В наше время так уже не делают, — сказала Мария.
— А почему? Это неплохая идея. Я бы хотел взять с собой мой скейтборд. И телевизор.
— А я хочу мою пачку, — заметила Фло. Она больше не рыдала, только тихонько всхлипывала и сосала большой палец.
— Думаю, у папы все-таки было много подарков, — доверительным тоном произнес Саймон. — Ты же сказала, что людей, которых любили при жизни, хоронят с подарками. А мы все любили его.
— А как же ваша мама? — поинтересовалась Мария, страшась услышать ответ. — Ей бы вы положили подарки?