Теперь она была больше похожа на королеву Великобритании Елизавету. Она глупо улыбалась, тыкала указкой в слова и ждала от нас ответа.
Анька села за свой стол и первой решила ответить на все ее вопросы:
– Комон! Ай – эм, ю – ар, ши, хи – из.
Эрика, довольная, качала головой и улыбалась Аньке.
Контакт между учителем и учениками был установлен.
В два часа, когда наши уроки закончились и мы направлялись к парковке, нас догнала Линда и предложила:
– Девочки, а как вы смотреть на то, чтобы вечером куда-нибудь поехать?
– Куда? – спросила Анька.
– На дискотеку, – предложила Линда.
– Я не против, – сказала я тихо.
– Да, я тоже не против. Давай ты приедешь к нам, и мы все решим. А сейчас я очень хочу есть.
Мы показали Линде по карте, где мы живем, а сами отправились в ближайший ресторан перекусить.
Мы присели за столик в первом попавшемся ресторане. Нам выдали меню.
– Какая прелесть, – воскликнула Анька, – у них меню в картинках! – Она пальцем подозвала официанта и указала сначала на одно блюдо, потом на другое, затем на третье.
– This, this and this? – спросил официант и округлил глаза.
– Е-е-ес, вис, вис анд вис. Андестенд? – спросила у него Анька.
Слово «андестенд» она взяла из нового лексикона Эрики. Старым его синонимом было «Are you stupid»?
– Understand, – ответил официант и покосился на меня.
– Вис, – указала я только на одно блюдо и улыбнулась ему.
Официант очень обрадовался и, веселый, направился на кухню.
– Ты решила стать такой, как Эрика? – спросила я у Аньки.
– Я просто есть хочу, – был мне ответ.
– Да, я так и поняла, что ты просто голодна, – согласилась я с ней.
Мои кальмары мне принес официант, который брал у нас заказ.
Анькин заказ принесли три других официанта.
Один поставил перед Анькой огромное блюдо, на котором было запеченное мясо с грибами, сыром, овощами и картошкой во фритюре. Второй рядом поставил блюдо чуть поменьше, где было штук десять-двенадцать свиных ребер, опять же с какими-то овощами, картошкой во фритюре и шпинатом. Третий официант глупо улыбался и искал место, куда бы пристроить третье блюдо, на котором были креветки, овощи, шпинат и отварной рис.
Анька спокойно составила рядом две тарелки, освобождая место для третьей, и произнесла свою коронную фразу: «Комон». Третий член делегации опустил на стол тарелку с креветками и с ужасом заглянул Аньке в глаза.
После этого официанты удалились, периодически оборачиваясь и с интересом глядя на Аньку.
Я делала вид, что ничего необычного не происходит, а наоборот, несколько раз одобрила Анькин выбор и даже попросила у нее попробовать шпинат.
– Дули тебе, а не шпинат! – заявила она мне и начала жадно есть из первого блюда.
Тут мое терпение стало выливаться наружу, как кипяченое молоко из кастрюли.
– Дура! Ты самая настоящая дура! Поправиться можно за пару дней, а скидывать ты будешь годами, как я. Да и ладно, был бы он хоть мужик какой-то достойный, а так… А с кем он общается? С Эрикой? Ее, по-твоему, можно называть женщиной? И ты хочешь быть на нее похожей?
Анька молчала как партизан и набивала щеки едой.
– Давай, давай, будем вместе носить чехлы для танков! – подбадривала я ее.
Она мне кивнула и начала пробовать еду со второго блюда.
– Да! – Тут я сделала небольшую паузу, прищурилась и продолжила: – Ты просто молодец!
Анька продолжала, не обращая на меня внимания.
– Если ты поправишься и понравишься этому Дугласу… вы поженитесь… у вас родятся маленькие Портосики… то я, – тут я опять сделала паузу, во время которой заметила, что Анька перестала жевать и повернулась ко мне, – то я… с чистой совестью уведу у тебя Альберта. Кстати, я тебе не говорила, что он мне очень нравится?
Моя лучшая подруга поперхнулась и стала кашлять.
Один из официантов тут же пришел на помощь.
Он открыл бутылку кока-колы и протянул Аньке.
Кашель моментально прошел, Анька отстранила от себя бутылку, как будто это был яд, и замотала головой.
И потом, показав мне дулю, встала и пошла в туалет.
Что она там делала, я прекрасно знала.
Вернулась она красная.
Я как раз доедала свои кальмары и пила апельсиновый сок.
– Какая я все-таки дура! – сказала она и уставилась на тарелки с едой.
– Точно! – согласилась я с ней.
– Что с этим всем делать?
– Как что? Взять домой, конечно!
Официанты внимательно следили за нами, и, как только я подняла руку, один из них метнулся к нашему столику и вопросительно посмотрел на меня.
Я обвела рукой все тарелки и приказала:
– Хоум!
Он кивнул, взял со стола сначала два блюда, отнес их на кухню, потом прибежал еще за одним и через некоторое время принес нам белый пакетик, в котором были три небольшие коробочки.
Анька заплатила за обед и, указав на пакетик, сказала:
– Это нам на неделю.
В машине, когда мы ехали домой, Анька спросила:
– Тебе правда нравится Альберт?
– Только как муж моей лучшей подруги, – ответила я и улыбнулась.
Анька засмеялась и набрала номер Альберта.
– Привет. Да, уже освободились. Сегодня? Да, давай, во сколько? Хорошо, буду ждать.
Она, довольная, бросила мобильник в сумочку и доложила мне:
– Он пригласил меня в ресторан.
Часов в шесть за Анькой заехал Альберт, а я осталась дома ждать Линду. Она приехала вовремя, на последней модели «мерседеса».
– Неплохо тебе платят за секретарскую работу! – воскликнула я.
– Что ты! Там я получаю очень мало!
– Ты еще где-то работаешь?
Линда засмущалась, покраснела, но все-таки ответила на мой вопрос:
– У меня есть несколько любовников.
– Круто! – сказала я. – И ты довольна жизнью или хочешь что-то поменять?
– Что ты! Я так довольна! Я просто счастлива!
Через полчаса мы с Линдой были в арабском ресторане, и Линда пыталась изложить мне свою политику в отношении мужчин:
– Я понять еще очень давно, что самые лучшие мужчины на свете – это арабы.
– А я не люблю арабов. Они все… камикадзе.
Линда с удивлением посмотрела на меня.