Дженни медленно прошлась по комнате, прижав к груди тюк с поклажей. Если бы у нее спросили, что она собирается сделать, она бы ответила, что хочет убрать сверток на одну из этих широких полок. Она остановилась, делая вид, что рассматривает свое искаженное отражение в начищенном до блеска медном котле. Никто не обращал на нее внимания. Она была сейчас такой же невидимой, будто находилась на улицах Мейфэра.
Хорошо.
Дженни старалась не смотреть на лестницу, пока не приблизилась к ее нижним ступенькам. Прежде, чем кто-либо успел остановить ее, она взбежала по ступенькам и проскочила через двери буфетной.
Крики остались где-то позади нее.
Она бросилась открывать другую дверь, располагавшуюся напротив, чтобы избавиться от возможного преследования.
Большой холл, в котором она оказалась, был частью хозяйских покоев. На стенах висели пейзажи в старинных резных деревянных рамах. Дженни никогда прежде не доводилось рассматривать изображенные на них идиллические пасторальные сценки сельской жизни. Ее ноги в одних чулках утопали в толстом ворсе роскошного ковра. Справа от нее оказался парадный вход, и стоящие по его сторонам два облаченных в роскошную ливрею лакея настороженно посмотрели на нее. Дженни быстро сверну ла налево и бросилась в глубь дома. Она приоткрыла одну дверь. За ней обнаружился прямоугольный обеденный стол, вроде того, за которым мог бы разместиться целый легион солдат. Она повернулась и предстала перед последней дверью. Ее сердце буквально разрывалось от волнения, она тяжело дышала. Эта дверь была ее последней надеждой.
Ручка медленно повернулась.
У Дженни закружилась голова. Перед ней ровными рядами расположились книги. Книги, книги, книги – и Блейкли. Огонь в камине освещал его рыжевато-коричневые волосы. Здесь, в своем кабинете он казался расслабленным, помолодевшим. Он был совсем не похож на того холодного джентльмена, с которым она в последний раз сталкивалась. Черты его лица выглядели свободными от всех коварных дум, губы сжаты. От этого зрелища Дженни похолодела. Ее внутреннему взору предстал вдруг образ человека, скрывающегося за толстым фасадом высокомерия, каждый раз, когда оказывается в обществе.
Она не могла поверить, что этот человек, сбросивший с себя холодный панцирь, настоящий лорд Блейкли.
Он сидел за тяжелым столом, заваленным кучами бумаг. Они были на столе, на стульях, даже на полу. Он быстро писал что-то длинным пером. Гарет не поднял взгляда, когда она вошла. Вместо этого его рука поспешила накрыть бумаги, грозившие разлететься от сквозняка, ворвавшегося в кабинет из открытой двери. Дженни проскользнула внутрь и закрыла дверь.
– Что же, – растягивая слова, отчетливо произнес лорд Блейкли. – Она прислала ответ? И что же она передала от своего имени? – Он по-прежнему не смотрел на вошедшего.
Дженни сделала шаг вперед, сжимая в руках сверток.
– Она сказала, я не могу надеть это платье.
Он резко поднял голову, его глаза потрясенно расширились. На мгновение его губы приоткрылись в приветственном возгласе. Однако вскоре металлическое забрало его защитного шлема вновь было опущено.
Если бы у нее была хоть крупица здравого смысла, она обязательно бы испугалась. Однако Дженни привыкла руководствоваться скорее чувствами, чем рассудочными суждениями. Он не смотрел сквозь нее, как все эти люди на улице. Он не видел в ней девушку-разносчицу, какого бы блеклого цвета ни была ее блузка. Его губы сложились в подобие приветствия, его взгляд скользнул от перепачканной грязью юбки вверх. Он смотрел на нее с небывалой, почти свирепой силой и напряжением. Что же, она знала, как обращаться со столь пристальным и сильным вниманием. Слава богу, это – не холодное безразличие, которое бы погубило ее.
Она опустила сверток на его стол. Бумаги рассыпались. Он принялся их собирать.
– Вы! Вы не можете приходить сюда!
– А почему бы нет? Вы же вторглись в мою комнату без приглашения той ночью?
– Это другое дело. Я…
– О да. Совершенно другое. Другое, поскольку вы на шесть дюймов выше, на три стоуна тяжелее и раза в два сильнее. И я была совсем одна, тогда как вы окружены своими слугами, которые, несомненно, ворвутся в эту комнату через несколько мгновений, чтобы выпроводить меня вон.
Он отложил перо.
Дженни сдернула шаль и бросила ее на стопку книг. Его глаза уставились на ее влажную блузку. Намокшее одеяние плотно облегало грудь, не скрывая, а скорее выставляя напоказ ее прелестные очертания. Он пожирал ее взглядом, который, словно внезапно облекшись плотью и кровью, касался, ласкал набухшие шишечки ее сосков.
– Нет, милорд, когда вы сказали, что это другое дело, вы конечно имели в виду, что вы – лорд Блейкли, а я – никто.
– До некоторой степени. – Лед и сталь его голоса противоречили взгляду, по-прежнему прикованному к ее груди. В нем сохранился намек на уязвимость, юношеский задор, который ему не удалось скрыть.
Она хотела сломать прочную броню, которой он себя окружил. И теперь он сам показал ей, что делать.
Дженни подняла одну ногу и поставила ее на край стула. Ее юбки задрались до лодыжек, и взгляд его, скользнув по ее ступне, остановился на кокетливо выглядывающей из-под юбки ножке. Рот его открылся, и он завороженно наклонился вперед.
– И все-таки, – нежно произнесла Дженни, – разве это лорд Блейкли решил соблазнить меня? Нет, это был Гарет.
На этой ноте дверь внезапно распахнулась, и дворецкий ворвался в комнату. Он схватил кисть Дженни своей железной рукой и резко потянул. Она запуталась лодыжкой в тяжелой драпировке стула и едва удержала равновесие.
– Ваше сиятельство, – выпалил испуганный слуга. – Прошу простить меня, ваше сиятельство. Мы немедленно выставим ее вон.
Лорд Блейкли оторвал свой взгляд от обтянутой чулком ножки Дженни. В омуте его золотисто-коричневых глаз промелькнуло нечто, не поддающееся описанию.
– А, – едва слышно произнес он. – Что?
Дворецкий схватил ее за плечи, но Дженни вырвалась, оставшись стоять на месте.
– Убери от нее руки.
Слуга выпучил на него глаза. Его кадык напрягся, и он медленно разжал хватку.
– Оставь нас.
Почтительный поклон, и дворецкий удалился, избегая повторного приказания. Лорд Блейкли повернулся к Дженни – к ее влажной блузке. Он откинулся назад, прижавшись к спинке стула и сохраняя безмолвие. Лорд представился Дженни неким большим хищником, изготовившимся к прыжку. Она не знала, бросится ли он на нее, или скроется восвояси. Однако уже вступила в игру. Теперь следовало ее продолжить.
– Ну и?… Хотелось бы знать, что вы предпримете дальше. Исключительно научный интерес.
Она медленно подняла юбку до колен. Он не двигался. Все замерло, погруженное в молчание, – его взгляд, комната, куда не долетал привычный лондонский шум, от которого Дженни не могла избавиться в своем жалком жилище. Но здесь, в личном убежище лорда Блейкли, тишина подавляла; тишина, накалившаяся настолько, что, казалось, миг, и все взорвется в оглушительном реве.