– Ваше святейшество, принятое сегодня решение позволит вам навсегда войти в историю, – робко сказал посол.
– В историю, да, дон Диего. Но, подозреваю, не в историю Португалии. Правда ли, что они претендуют на земли, простирающиеся дальше этой линии?
– Ох, все это пока не совсем понятно, ваше святейшество, дальнейшие детали придется обсуждать позже. Сейчас их величества – Фердинанд и Изабелла – просят вас рассмотреть данный вопрос в целом. Наши притязания справедливы. Это доказывают, как видите, слова нашего адмирала.
Александр взял в руки письмо.
– Признаюсь, удивительное послание. Удивительное. – Он ухмыльнулся. – Просто чудо. Тут ваш адмирал пишет, один этот остров Эспаньола больше всей Испании. Я слышал, что он написал и другой, более подробный отчет, который читают все монархи Европы.
– Это Новый Свет, ваше святейшество. Всем просто не терпится хоть что-то о нем услышать. Но то, что он пишет здесь, предназначено только для ваших глаз.
– Ха! И мои глаза хотели бы сами увидеть все эти чудеса. Богатства, несметные богатства! А аборигены – они меняют золото на шнурки от ботинок и ходят почти голыми. Похоже, они невинны, как Адам и Ева. Что за диво! Хм. Судя по письму, адмирал им понравился ничуть не меньше, чем они ему. Они считают, что он прибыл с небес. Надеюсь, твой Колумб не намерен выдавать себя за божество?
– Он испанец, ваше святейшество, сын нации, которая изгнала евреев и мавров и искоренила ересь во всех уголках нашей страны! Мы любим Господа нашего Иисуса Христа так же горячо, как и вы! Он уверен, что эти дикари готовы к обращению в истинную веру. Никаких признаков идолопоклонства, пишет Колумб. Если они думают, что он сошел с небес, значит, истинная вера, которую он принесет им, быстро укоренится и принесет плоды.
– Непременно. Тем не менее мы должны серьезно подумать над ответом. – Александр повернулся к Буркарду, который сидел с занесенным над пергаментом пером. – Что скажете, Иоганн? Нам надо составить буллу?
Буркард кивнул.
– А текст? Думаю, он должен быть простым и ясным. Демаркационная линия нанесена за много миль до этих островов. Как их там? Острова Зеленого Мыса?
– Да. Триста миль, вот сколько хотели бы их испанские величества.
Буркард еле заметно кивнул.
– Триста, – повторил папа и снова взглянул на карту. Ах, как он любил эти моменты! – Тогда другим почти ничего не останется, дон Диего. Такая тонкая линия, а какую империю она создаст!
– И благодаря ей мы покроем себя славой! – воскликнул посол. Дело это было столь важно для Испании, что он прибыл в город инкогнито. И, подобно Колумбу, не с пустыми руками. Правда, его подарки были несколько дороже шнурков от ботинок.
Ненадолго наступила тишина. Казалось, Александр погрузился в раздумья.
– Ваше святейшество, я… должен сказать, что оба мои величества с нетерпением ждут приезда вашего сына Хуана, герцога Гандийского. Его невеста, Мария Энрикес, приходится королю кузиной. Прекрасная девушка благородных кровей, ее руки просят все видные женихи Европы. Союз с ней вашего сына будет…
– Простите, сэр! – возмутился папа. – Мы не намерены обменивать нашего сына на линию в океане! Он для нас важнее и драгоценнее любого племени дикарей!
– Разумеется! – Посол нервно засмеялся. – Так же, как и кузина для их величеств. Но знаете ли, ведь речь о королевской крови. Между Испанией и Ватиканом возникнет глубокая связь. В интересах церкви. В интересах семьи. – Он помолчал. Достаточно ли сказано? Очевидно, нет. – И приданое невесты. Я уверен, вы согласитесь, что оно должно быть не менее ценным, чем сама девушка. Это не считая земель, которые после свадьбы перейдут вашему сыну.
Неужели и этого недостаточно? Посол посмотрел на Буркарда. Тот опустил глаза и чуть махнул пальцами вниз.
Еле заметно. Но папа все равно уловил это движение. «Хитрый старый лис», – подумал Александр. Буркард договорился с послом у него за спиной.
– Да, конечно. Церковь и семья, что может быть важнее! Наши основные ценности пересекаются. Что ж, детали мы обсудим позже. Буркард, я оставляю все на ваше усмотрение. Триста миль так триста миль. Лучше сделать пометку на карте чернилами. И добавьте в буллу несколько слов из адресованного нам письма Колумба. Чтобы подчеркнуть его уважение и почтение по отношению к святому престолу.
Папа кивнул послу, отпуская его.
– Ваше святейшество, – посол нервно сглотнул, – хочу обратиться к вам еще по одному вопросу.
Папа молча смотрел на него.
– Мои величества слышали… ходят слухи… как бы это сказать…
Александр ждал. За много лет служения в Ватикане он поднаторел в дипломатии и культуре лести и теперь с почти детской радостью наблюдал за другими на этом поприще.
– Да не тяните уже, дон Диего. Пока вы раздумываете, ваша страна успеет заявить права еще на одну неоткрытую империю.
– Это касается Франции. Ходят слухи, что при поддержке Милана новый король Франции претендует на трон Неаполя. Это…
– …крайне расстраивает их испанских величеств.
– Да, несомненно. Политическое равновесие….
– …вещь хрупкая. Посол, вам не нужно напоминать мне о моей работе. Я поддерживаю политическое равновесие почти всю свою жизнь. Скажите вашим величествам, что когда папа установит дружеские и матримониальные отношения с Миланом, частично в ответ на непозволительно агрессивное поведение их соотечественника из Неаполя…
– …в отношении которого мы ясно выразили свое неодобрение…
Александр замолчал, явно недовольный тем, что его перебили, и посол прикусил язык. Иногда во время молитвы папа вопрошал Бога, не граничит ли такое упоение властью с грехом гордыни. Или тщеславия. Впрочем, подобные мысли задерживались у него в голове ненадолго.
– Тем не менее, дон Диего, несмотря на все происшедшее, мы хотели бы помириться с королем Неаполя Ферранте, если он сделает первый шаг. Более того, мы не поощряем зарубежное вмешательство в дела нашей страны. Посол Франции знает наше мнение по этому вопросу. Оно было недвусмысленно озвучено его суверену.
– Ваше святейшество, какое облегчение слышать это! – быстро и сбивчиво заговорил дон Диего; в голосе его почти не слышалось подобострастия.
– Хорошо. И поскольку вы сейчас здесь, то, возможно, захотите сделать ваш визит официальным. Тогда мы могли бы пригласить вас на празднование бракосочетания нашей дочери. Да, и передайте вашему адмиралу, пусть напишет нам что-нибудь еще. Нам интересны его истории о дальних берегах.
Девочка закусила губу, чтобы не закричать. Ее белые зубки ярко выделялись на фоне алых губ и эбеновой кожи. Накануне на репетиции побывал Пинтуриккьо и тут же придумал, как хочет ее нарисовать. Но сейчас она отчаянно страдала. Платье, в которое ее впихнули, было явно мало в груди, ей было сложно дышать, и она не могла устоять на месте.