Видимо эпопея «прохода» десятка молодых курсантов заставила кое-кого солидно задуматься над безопасностью и выделить надлежащие средства и людей.
Довольно много и интенсивно учёные потрудились и над выяснением загадки той самой черноты, которая вдруг выплеснулась из неведомых глубин в две долины Беличьего ручья. Ещё при первой практике туда регулярно наведывались ежедневные экспедиции, собирающие пробы и проводящие скрупулёзные анализы. Но тогда ни о какой разгадке этого явления и речи не шло. Некоторые свои секреты Хаитан и за сорок лет не раскрыл.
Но уже чуть ли не на второй день этой практики, друзья навестили как Пабло, так и выздоровевшего Влада и поинтересовались чёрной субстанцией. Интересно всё-таки, а вдруг чего интересного и эпохального отыскали. Но знакомые исследователи, встретившие боевых друзей словно родных, на то время ещё не готовы были дать окончательные ответы. Просто пообщались, да обменялись новостями, а напоследок Пабло сказал:
— Ребята! Приходите утром двенадцатого числа. Сразу после завтрака. Мне кажется, все результаты к тому сроку и поспеют. Заодно и название новое этого вещества обсудим.
— А что, "чёрная тля" не подошла? — удивился тогда Бровер.
— К сожалению. Но право выбора до сих пор остаётся за вами.
— А почему не подошло?
— Ну не будешь же ты всех позвоночных называть «костяками» лишь по той причине, что после смерти и тления от них остаются только одни кости? Вот и здесь найденная нами чернота — это лишь остаточный продукт разложения и преобразования чего-то совершенно иного. Мы ещё пока с этим не встречались совершенно. Сейчас исследуемый материал находится в автоклавах, вызревает, и как раз накануне двенадцатого июня мы намечаем получить дочерний, натуральный экземпляр. Вот тогда и посмотрим, на что это будет похоже.
Так что желание посмотреть, а потом и придумать новое название для "чёрной тли", имелось у каждого парня или девушки отделения
В огромной лаборатории визитёров встретили не только их старые приятели по подземным приключениям, но и с десяток их возбуждённых, озабоченных горячкой эксперимента коллег. Вернее просто обозначили встречу приветственными взмахами рук или короткими восклицаниями. В такие моменты военным, пусть и отчаянным, храбрым медалистам крутиться под ногами не следовало, поэтому они просто четверть часа стояли под самой стеночкой у двери и просто наблюдали. И только потом подошедший Влад стал давать объяснения:
— Уф! Всю ночь на ногах! Но теперь можно с уверенностью сказать, что «роды» приняли.
— Что за зверюшка родилась?
— Или мушка?
— Или мамонт? — посыпались вопросы.
— Вам решать, — развёл руками улыбающийся. — Идёте за мной, только со всей возможной осторожностью.
И он под стенкой, стараясь не мешать коллегам, провёл делегацию к нескольким огромным ваннам, утопленным в полу. В первой все увидели уже знакомую черноту.
— Здесь образовавшееся вещество проело последовательно два уровня защиты и в целях безопасности пришлось его уничтожить жёстким излучением.
Во второй ванне белела какая-то леденистая масса, застывшая во все стороны кривыми, покосившимися и обвисшими дугами сосульками.
— Здесь мы немного перестарались с вакуумом и абсолютным космическим холодом, — продолжал давать объяснения Влад. — Хотя и эти ледышки уже исследуются самым интенсивным образом.
Ну а в третьей ванне, ограждённая от стенок тонким слоем космического вакуума, колыхалась ярко-фиолетовая, искрящаяся масса густого тумана. Настолько густого и ощутимого визуально по плотности, что ближе всех к нему стоящая Клеопатра восхищённо воскликнула:
— Как красиво! Словно звёздный планктон!
— Да нет, скорей на вареного кальмара смахивает, — высказался Бровер.
А Гарольд вообще усмотрел нечто общепитовское:
— Обычный ягодный кисель.
Все остальные курсанты тоже шумно высказали свои мнения, но Влад с интересом ждал окончательного вердикта от Тантоитана. Парень долго раздумывать не стал:
— В самом деле, очень похоже на планктон.
— Ха! Кто бы сомневался! — буркнул вполголоса Роман и с подначкой ткнул своего большого друга под бок: — Зря ты распинался по поводу киселя, мог сразу просто стоять и тупо кивать головой.
Тогда как исследователь удовлетворённо пошевелил бровями:
— Очень, очень подходит, — и громко воскликнул: — Господа, минуточку внимания! Появилось официальное имя у нашего опытного образца, которого мы вот уже четыре месяца тривиально называем «продуктом». Отныне — это планктон. Можно с приставкой «звёздный». Правда, красиво звучит?
Пока все его коллеги выражали одобрение, Бровер продолжал ворчать:
— А можно и с прибавлением имени: звёздный планктон Клеопатры.
— Но тогда получится, что он как бы часть её тела? — глубокомысленно стал уточнять Гарри.
Само собой, что девушка не хотела, чтобы планктону присваивали её имя. Иначе получалось несколько двусмысленно. Поэтому она фыркнула, показала товарищу кулак, а потом добавила:
— Нет уж, пусть это будет планктон Стенеси. Ты такой большой, тебя на всё хватит.
— А что, звучит намного лучше, — вдруг вмешался подошедший Пабло. — Может, и в самом деле так назовём?
После кратких дебатов, название чуток подправили и признали официальным. Теперь ужа Гарольд пинал кулачищем своего худосочного друга:
— Как видишь, моё инициативное вмешательство уже окупилось, фамилия навеки вписана в скрижали покорения Хаитана.
— Вот потому нам, Магда, в этой компании больше ничего не светит, — апеллировал Бровер к своей девушке вполголоса: — Все привилегии командир раздаёт своей пассии, всё остальное со своей силой забирает этот неуклюжий, но бессовестный шкаф… Злые они, уедем от них! Среди них мне до генерала не дослужиться.
Тем временем Влад приступил к окончательному выводу лабораторных исследований:
— Где-то в далёких глубинах, наверняка есть живое озеро из вот такого биологического вещества, — он указал рукой на чётвертую ванну, где туманная масса выглядела несколько гуще, но более блёклого фиолетового цвета. — При соотношении определённых обстоятельств в температуре, излучении и падающих в это озеро веществ, она достигает фазы бурного и неконтролируемого вскипания. В тот момент мириады живых веществ в виде мушек, мелких рачков и улиток образуются вот в такой яркий фиолетовый туман, и с огромным давлением вырываются по примыкающим к озеру расщелинам, проходам и промоинам. Причём в тот самый момент взрыва, планктон является смертельно опасным для всего живого. Любой хищник вдохнувший эту дрянь мучительно погибает в течении часа, а то и меньше. Мало того, этот безобидный на первый взгляд туман проедает некоторые каменные породы, расплавляет стекло и прожигает пластик из прочнейшего высокоуглеродного сплава. Против него полностью бесполезна треть наших скафандров. А вторая треть выдерживает лишь некоторое время. Как раз вот такие и были на нас в том памятном «проходе». Так что при одном приближении этого планктона, выход только один — немедленно убегать. Эта красотища оказывается, пострашней шуршонов. Так что для исследования больших глубин нужны скафандры наивысшей защиты. А вот на этой схеме, — Влад приблизился к другой стене, возле которой висело голографическое объёмное изображение участка подземелий. Причем сразу несколько секторов показались знакомыми: — Полные данные «всплеска». Узнаёте?