Я припомнил:

– Из какого-то пузырька.

– Думаю, – сказал доктор, – нет, почти уверен, что это экстракт эфедры хвощевой. У Артура была астма, и я лично прописал ему этот препарат. Я помню.

– Не мог он выпить слишком большую дозу?

Доктор пожал плечами.

– Безусловно, это не отравило бы его. Экстракт вовсе не так силен. Увы, я не полицейский врач, моя специализация – это живые, пусть и заболевшие люди. Переломы, ушибы – да. Но тут, – он указал на Гамбрини, – тут не моя специализация. Альберт Иванович, вы полицию вызвали?

– Да вызвал, вызвал, – пробурчал Саламонский, – сейчас уже приедут.

– Тогда я пойду, – сказал доктор, – мне надо конюху Масличкину перевязку сделать. Счетец я пришлю вам, Альберт Иванович? Вы уж не забудьте распорядиться.

– Хорошо, – мрачно кивнул директор.

Как только доктор ушел, Саламонский живо повернулся ко мне и спросил:

– Значит, вы были перед представлением у Гамбрини? О чем вы говорили?

– О «смертельных номерах».

– И что он сказал?

– Что это – не он.

– Да уж… – Саламонский откинулся на спинку кресла. – Бедный Артур… Он что-то чувствовал?

– Что вы имеете в виду?

– Он чувствовал, что… что с ним случится вот это?

– Да. Он чувствовал.

Саламонский вздохнул. В этот момент послышались шаги, и в комнату вошел человек небольшого роста в пальто. За ним ввалились еще двое верзил.

– Здрасьте, – сказал человек, – Ну что тут у вас?

– Вы кто? – спросил Альберт Иванович.

– Я из сыскной полиции. Моя фамилия Архипов. Захар Борисович. С кем имею честь?

– Саламонский Альберт Иванович, директор.

– Очень приятно. А вы? – сыщик повернулся ко мне. – Впрочем, вас я знаю, господин Гиляровский. Можете не представляться.

– Откуда?

– Служба-с, – усмехнулся Архипов, – вы, как всегда, раньше полиции прибыли?

– Я пишу статью о подготовке новогоднего представления, – сказал я, поглядев на Саламонского. Тот кивнул.

– Удачно попали. Петров, – сыщик повернулся к одному из своих сопровождающих, – сбегай, посмотри, там Зиновьев не приехал?

– Есть!

– Это наш врач, – пояснил Саламонскому Архипов. – Вы, господа, пока скажите мне, где я смогу вас найти после осмотра, чтобы снять показания. И разрешите нам тут пока осмотреться.

Саламонский сказал, что следователь может нас найти в директорском кабинете. После чего мы вышли.

Уже в кабинете Саламонский, ничего не говоря, налил из давешней бутылки «Курвуазье» себе и мне почти по полному бокалу и закурил новую сигару.

– Пока мы ждем, – сказал он, – хочу вас попросить.

– О чем же?

– Пять лет назад вся эта история со «смертельными номерами» сильно ударила по цирку. Конечно, публика валом валила – ей это все щекотало нервы. Понятно! Но вот несколько хороших артистов разорвали свои контракты. А уж от полиции я натерпелся… – Он выпил чуть не половину своего бокала. – И вот этот кошмар возвращается. Полиция! Сыщики! В прошлый раз они так ничего и не нашли. И в этот – я уверен – не найдут ничего. А вот вы, Владимир Алексеевич… Вы можете.

– Почему вы так уверены?

– Я чувствую. Полиция скована правилами и своим положением. А вы, как журналист, нет.

– Позвольте не согласиться, – сказал я сурово, – хорошего же вы мнения о нас! Мы вовсе не такие уж проныры и щелкоперы, как нас теперь принято называть. Есть те, кто позорит нашу профессию, выдумывая кровавые и скабрезные подробности. Но не надо по ним судить всех журналистов! В конце концов, даже Толстой писал для газет! А уж он-то не прощелыга, не правда ли?

– Я не про это, – прервал меня Саламонский, – наши не станут откровенничать с фараонами. А вот с вами они говорить будут. Вы – свой. Только вы и сможете все это… распутать.

– Ага, – сказал я, – вы, Альберт Иванович, хотите, чтобы я расследовал все это дело?

– Не просто расследовал, но – и это главное – предупредил новые убийства!

– Ну и ответственность вы на меня взваливаете!

– Согласны?

Я подумал – откажусь, значит, позволю мерзавцам и дальше устраивать «смертельные номера». Совесть моя будет совсем не чиста. Но если соглашусь, а не смогу предотвратить – тогда что? Буду вдвойне виноват – не только перед своей совестью, но и перед теми артистами, чьи жизни не сберег…

– Может быть, вам назначить награду? – спросил как бы невзначай Саламонский, пристально глядя на меня из сигарного дыма. – Какой гонорар вы хотите получить?

Я выдохнул и опрокинул весь коньяк в глотку. К черту!

– Мне ваших денег не надо, – сказал я твердо, глядя ему в глаза. – Но дело трудное. Если не справлюсь – не обессудьте.

– Какое! – ответил директор. – Ни единого слова обидного от меня не услышите. Я понимаю ваше сомнение. Так что? По рукам?

Он протянул мне свою огромную лапищу. И я пожал ее.

Тут дверь открылась, и на пороге появился сыщик Архипов.

– Ну-с, – бодро сказал он, – господа, дела принимают все более неожиданный оборот!

10
Сильнодействующее лекарство

Серым холодным утром я приехал в полицейский морг, чтобы встретиться с Павлом Семеновичем Зиновьевым – именно его имя назвал вчера сыщик Архипов. Я не сказал Саламонскому и самому Архипову, что давно знаком с Зиновьевым, надеясь узнать у него кое-какие подробности вчерашнего осмотра.

Павел Иванович сразу провел меня в свой кабинет и угостил горячим чаем, что было очень кстати.

– Давненько вы ко мне не заглядывали, Владимир Алексеевич! Опять по делам или просто так?

– Конечно, не просто так.

Доктор вздохнул.

– Давайте догадаюсь. Снова интересный покойник? Уж не вчерашний ли циркач?

– Точно. Он здесь?

– Здесь. Хотите посмотреть?

– Нет, Павел Семенович, я вчера уже видел.

– Да, зрелище не из приятных. А знаете, я ведь месяца два назад водил в цирк своего племянника и хорошо помню этого самого фокусника. «Эликсир бесстрашия»! Вы видели этот номер?

– Нет.

– Забавный!

– И что это было? Что за номер?

– По-моему, это был гипноз. Да… Помнится, на арене установили два помоста и между ними положили узкую доску. Этот фокусник вызвал из зала того, кто отчаянно боится высоты. Вышла барышня – такая скромная, молодая – непонятно, как она решилась. Он предложил ей подняться и пройти по доске. Барышня, конечно, отказалась. Тогда он дал ей совершенно пустой кубок и предложил выпить. Она выпила – как будто в кубке что-то было. Потом они вместе взошли на помост и пошли по этой доске. И – ничего – никакого страха девушка не выказала. А вот когда они оказались уже на другом помосте, он взмахнул рукой, и она как будто бы очнулась – в общем, обратно пришлось ее спускать на руках. Ну? Точно – он ее загипнотизировал.