* * *
Янус снова прокрутил последовательность изображений планет.
– На всех этих мирах обитают гоминиды.
– Или обитали, – возразила Изида.
– Это правда, исследования стары, как Исход, но если постулироваться, что не было никаких популяционных коллапсов, эти планеты по-прежнему должны поддерживать человеческую жизнь. Фактически говоря, на некоторых из них должны успеть вырасти высокоразвитые цивилизации, а то и эволюционировать так, что и вообразить трудно. Ты только подумай. Эволюционному генетику такая возможность выпадает раз в жизни, а то и вовсе не выпадает. – Янус выдержал эффектную паузу. – И никого я так не хотел бы видеть рядом с собой, как тебя, Изида.
Она отвернулась от него к окну с видом на город.
– Я ценю это, Янус. И это невероятная возможность, но мне трудно пуститься в космос, когда наш собственный мир в подобном положении.
– Я знаю твои чувства по поводу дебатов о труде.
– Дебатов о равенстве, – поправила его Изида.
– Совершенно верно, – кивнул Янус. – Дебатов о равенстве, – повторил он мантру сторонников рабочих, слова, которые он и прочие проинтеллектуалы никогда не произносили в частной обстановке.
Не дождавшись ответа Изиды, ученый продолжил натиск:
– Дебаты о равенстве утрясутся с нами или без нас. Мы же можем вершить историю, отстаивать дело атлантов. Мы зовем этот проект «Происхождение».
– Он нипочем не проскочит мимо Змеиных ограничений.
– Это может измениться.
– Что ты узнал?
– Просто слухи, но поговаривают о смягчении ограничений ради завершения бунта рабочих… дебатов о равенстве, – поспешно поправился он.
– Любопытно.
– Все складывается одно к одному, Изида. Мы уже переоснащаем исследовательский флот.
– Ты шутишь?!
– Ни в коем случае. Я понимаю, корабли уже староваты…
– И ими не пользовались с тех самых пор, как они картографировали новую сторожевую черту сразу же после Исхода.
– Они чудесно справятся. Мы их испытали. А со временем построим и новые.
Изида покачала головой, по-прежнему терзаясь сомнениями.
– А не можем мы потолковать завтра, после твоей речи на Форуме?
– Разумеется.
* * *
Правду говоря, Изида сочла предложение Януса неотразимым. В самом деле, такая возможность предоставляется не чаще раза в жизни. Но повернуться спиной к дебатам о равенстве, буйствующим на родной планете, было для нее немыслимо.
Она подумала о своей завтрашней речи – исследования, которые она представит, могут повлиять на ход дебатов, изменить курс развития общества. Ставки очень высоки, и Изида уже сейчас, выходя из здания на воздушную эстакаду, чувствовала, что нервы начинают пошаливать. Она обожала передвигаться от здания к зданию по ночам. Стеклянные коридоры создавали ощущение полета над городом, и порой она, не в силах сдержаться, смотрела на него во все глаза.
Вдали вырос огненный плюмаж, и долю секунды спустя здание рухнуло, за ним другое. Воздушные мостики вдали порвались, и по паутине переходов словно пробежала рябь от каскада взрывов, покатившихся в ее сторону волной. А от нее до земли было больше тысячи футов.
Изида нерешительно переводила взгляд со входа на выход. Последний оказался ближе, и она бросилась к нему во весь дух. Здание впереди содрогнулось, мостик закачался, пол потрескался, а на голову посыпались потолочные плитки.
Прикрыв голову вскинутыми руками, Изида наконец покинула подвесной мостик. Лифты здания не функционировали, так что ученая втиснулась в толпу на лестнице, отчаянно стремившуюся побыстрее покинуть здание.
На нижнем этаже вооруженные люди в масках погнали их в сумрачную зону ожидания, время от времени покрикивая, чтобы они пошевеливались, и подталкивая тех, кто выбивался из колонны.
Когда людской ручеек иссяк, один из погонщиков, ступив вперед, сказал:
– Больше вы не граждане. Больше вы не члены элиты, увековечившей интеллектуальный феодализм, угнетавший нас тысячи лет. Вы – средство, орудия революции. Вы получите номера. Теперь вы – заложники движения за равенство.
В течение последних трех часов Арес кружил по больнице, беседуя с гражданами, получающими медицинскую помощь после ожогов, переломов и осколочных ранений. Небольшое учреждение было переполнено. В коридорах творился хаос, люди носились во всех направлениях. Арес же своим спокойствием являл собой утес посреди бури. Вид бойни подготовил его к тому, что надо сделать, подтвердив, что он совершил правильный выбор.
Один из сотрудников больницы проводил его из главного здания в смежное, прежде служившее офисным, но теперь перепрофилированное в импровизированную психиатрическую лечебницу.
Граждане в каждой комнате казались Аресу одинаковыми – растениями.
– Они страдают от синдрома воскрешения, – пояснил врач.
О таком Арес еще ни разу не слыхал. Сопровождающий прочел это по его лицу.
– В ваше время такого диагноза попросту не было. Вероятно, как и самого синдрома. Сознание пациента не в состоянии примириться с жизнью после воскрешения, а точнее, его мозг не в состоянии интегрировать определенные воспоминания – в данном случае о насильственной смерти. Этот синдром начал превалировать, когда наш образ жизни изменился. Мы полагаем, отчасти в этом повинен сдвиг эмоционального спектра наших граждан. Фактором риска выступает и повторное воскрешение. Некоторые из этих пациентов погибли в первой волне террористических актов, не выказав ни малейших симптомов синдрома воскрешения. Но на сей раз они возродились в почти кататоническом состоянии. Так или иначе, но все это может приобрести характер пандемии само по себе.
Арес кивнул, гадая, будет ли вообще кто-нибудь из его народа способен к воскрешению еще через пару тысяч лет.
Тут наушник Ареса включился, и заместитель доложил ему:
– Сэр, у нас новый оборот. Террористы захватили заложников.
«Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки», – улыбнулся генерал.
* * *
Изида была напугана, но не настолько, как окружающие. «Это настроит против рабочей фракции весь мир», – подумала она. И это положит восстанию истинный конец, станет последней каплей, заставив граждан прибегнуть к радикальным мерам. Изиде оставалось лишь догадываться, что это будут за меры. Но тут она шагнула вместе с очередью вперед и выбросила вырисовывающиеся сценарии из головы.
– Твой номер двадцать девять триста восемьдесят три, – сказал мужчина. – Какой у тебя номер?
– Двадцать девять триста восемьдесят три, – ответила Изида.
Поодаль от очереди двое мужчин спорили.