А четверка людей с относительной осторожностью помчалась вперед. Но Виктор с облегчением вздохнул лишь после осмотра основных объектов. Все выглядело нетронутым, исправным и готовым к заданным режимам работы.
Первым делом Фериоль с двумя помощниками заползли в щели подслушивания в самых стратегических местах дворца. Затем Менгарец за две ходки привез еще шестерых. Дальше уже ездил на мотодрезине воин с крепкими руками, подвозя все прибывающий пешком отрад. Тогда как Виктор, не давая никому отдыха или времени осмотреться, сразу разводил к смотровым щелям. Последние новости, прочую информацию следовало собрать как можно быстрее. Даже для княгини нашлось местечко, в котором она прослушивала большую караулку наружной охраны.
Мастер кулинарии все-таки приступил к своим обязанностям по готовке горячей пищи, тогда как всеобщий координатор целеустремленно наматывал круг за кругом вдоль подслушивающих и скрупулезно собирал важные обрывки разговоров. Вот только тогда он подтвердил для себя понятие перехода количества в качество. Хлынувший поток информации нельзя было ни в коей мере сравнить с тем жиденьким ручейком, который они в свое время пытались перехватить с Фериолем или уже будучи втроем с До-дюром. Теперь общая картина всех событий как во дворце, так и в городе прояснилась за несколько часов. И как следствие, значительно возросший отряд подпольщиков успел все правильно оценить, предпринять нужные шаги и заложить крепкий фундамент будущей победы.
Самым важным событием в Шулпе конечно же стала война со Вторым Шлемом. Практически все военачальники, оставленные уже коронованным королем Паугелом Здорном присматривать за столицей, снялись с частью войск и поспешили навстречу армии рыжего самозванца. Причем в столице осталось достаточно дивизий для отражения угрозы как со стороны "болотников", так и со стороны "грохочущей эскадры". Так Львы Пустыни называли соединение военных кораблей адмирала Ньюцигена, бой которых с превосходящим по численности противником у Кряжистого угла видели тысячи свидетелей. Как потом и бесцеремонный подрыв части берега вместе с крутящими трос барабанами паромов.
"Грохочущую эскадру" побаивались и на берегу ей противопоставить ничего не могли. Зато в глубине континента спешно возводили в несколько рядов защитные сооружения. Поступивший приказ от Паугела Здорна гласил:
"Будущая столица Триумвирата — неприступна! Ни один агрессор больше не ступит на улицы Шулпы! Разве что в колонне пленных. Наш континент был и остается самым сильным и непобедимым, и мы уничтожим любого врага, ступившего на территорию Шлема! Предателей и трусов казнить на месте!"
То есть в городе нисколько не опасались "болотников" и рвались разгромить их наголову на дальних подступах к твердыне. Зато с большой настороженностью относились к "грохочущей эскадре", весьма интенсивно возводя рубежи обороны.
На фоне этого весьма буднично и без лишнего шума прошло пленение принца Шуканро. Тот вернулся из своего бесславного похода за трофеями несколько потрепанным и грустным: никакой добычи! Правда, ему, к всеобщему удивлению, удалось сохранить почти все дивизии диких кавалеристов. Но возле моста через пролив Стрела отступающую армию встретили, остановили на постой в городе бывших конвоиров, а самого принца пригласили на другой берег якобы для личной встречи с главой Триумвирата. И только там Герберт Шуканро узнал, что самый умный и рассудительный коллега по Триумвирату отравлен, а его преемник дал приказ арестовать принца и доставить в цепях для проведения расследования. Причем сразу ясно давалось понять, что оно уже проведено, вина принца доказана и его отправляют в Шулпу для банальной казни.
И защитить обвиняемого некому! Все верные войска остались на другом берегу, а остававшиеся ранее возле столицы демобилизованы и распущены по домам. Взбешенного напрасными обвинениями принца еще и избили до полусмерти и в таком виде доставили в подвалы императорского дворца. По идее, предписывалось казнить отравителя сразу, но оставшиеся при власти мелкие военачальники решили лишний раз выслужиться перед его величеством Здорном и дождаться его личного присутствия на казни. Справедливо рассуждая, что пленник за день-другой не издохнет и никуда не денется.
Предыдущий побег-похищение Додюра из якобы неприступных казематов остался незамеченным. Чем и решил воспользоваться Менгарец. Но когда он контурно обрисовал свои затеи и вариант развития событий, его два ближайших соратника, с которыми и велся этот разговор, воспротивились:
— Ты хотел его уничтожить, — поражался Додюр, — так чего с ним возиться? Враги топчут друг друга к нашей вящей радости, зачем мешать? Мы ведь этого как раз и добивались
— Да и на какое сотрудничество может пойти принц? — взывал к здравому смыслу Фериоль. — Сейчас он пообещает все, что угодно, но как только доберется до своих дивизий, поведет их штурмом на дворец. И вот тогда они уже точно разберут наше убежище вместе со всем великолепным дворцовым ансамблем по камешку.
Виктор стал все раскладывать по полочкам логики и целесообразности:
— Во-первых, я ему не собираюсь говорить о тайных простенках дворца. Наоборот, постараюсь предстать одним из главных заговорщиков, уже имеющих реальную власть в столице. Лучшим доказательством этого послужит мой визит в неприступную цитадель, принесенные угощения и полное спокойствие. То есть пришел истинный хозяин и предлагает взаимовыгодное сотрудничество.
— Вдруг кто-то решит проведать или осмотреть пленника?
— Но вы ведь ясно слышали приказ коменданта: дать в камеру ведро воды, три буханки хлеба и забыть о пленнике на три дня. Там вообще весь тюремный коридор перекрыли. На четвертый день прибывает король Здорн, и конец спектакля. Казнь. Кстати, удачным побегом тоже можно хитро воспользоваться: подставить под удар самых верных сподвижников Здорна. Уже сейчас мы можем подготовить несколько писем и вполне легально отправить бывшему герцогу намеки и более конкретные указания на готовящееся предательство. Он приезжает, пленника нет, дикие дивизии на подходе к столице. Вот тогда и полетят головы невыгодных для нас людей. В лучшем варианте для нас: Здорн вообще не попадает в столицу и его останавливают в пригороде. Опять казнь. Правда, возможны два варианта: или он казнит провинившихся подчиненных, или его самого казнят как военачальники, так и представители принца Шуканро. А то и наши морячки могут постараться.
— Хм! Твоими устами… — ворчал Фериоль.
— Слишком все зыбко получается, — поддакивал ему Додюр.
— Ха! Это еще что! Вот когда мы на гербовой бумаге напишем и отправим приказ пропустить через мост дивизии принца на материк, вот тогда основное веселье начнется. Здорн вообще к столице не приблизится.
— Опять-таки если сам принц не возжелает стать императором.
— Вот тут и начинается "во-вторых"! Потому что от наших предложений ни один человек в здравом уме не откажется. Понятно, что принц молод, горяч, вспыльчив, но даже он сразу поймет, насколько ему выгодно верховенство и заступничество Шулпы. Особенно после пережитых побоев и полного осознания предстоящей гибели. В любом случае война на взаимное истребление будет невыгодна. Как самому принцу, так и королю Здорну. Шуканро создаст тоже свое королевство, станет монархом, и ему придется долго и кропотливо поднимать возрожденное государство. В этом тоже наша помощь ему будет неоценима.