– Точно! – возрадовался виконт. – Скорее всего, сегодня и сразимся! А то и раньше!
– Вчера, что ли? – с язвительностью поддел товарища маркиз Вилинам. – У нас на час пути во все стороны отправлены разъезды, и пока от них ни одного тревожного сигнала.
Захватить разъезды в плен противник тоже не мог: те передвигались только в пределах видимости друг друга. Да и некоторыми сигнальными новшествами каждый разъезд был оснащен по максимуму. Двигаясь в подобном темпе, личная армия Загребного вполне могла добраться к столице королевства Октавия уже поздним вечером и при желании устроить большой привал под крепостными стенами. Но если октавианцы и в самом деле решили приготовить засаду или дать полноценное сражение проходящему транзитом войску, то их отвод передовых пограничных частей выглядел вполне логичным и правильным. А правильная позиция в отношении верховых животных могла и в самом деле сказаться на окончательном итоге любого поединка. О чем опять барон Катизер не преминул упомянуть с нотками превосходства в голосе:
– Вот потому и не стоит устраивать лихие, безрассудные скачки!
Этим он себя и успокаивал, и виконта вызывал на новый виток споров. Гредиллену не стоило повторять дважды, потому что и он умел возразить с военной точки зрения с большим резоном:
– Зато если мы ускоримся, то спутаем все карты гипотетического противника и ударим в тот момент, когда он еще не будет готов к сражению. Так что предлагаю перейти на галоп!
Его коллеги по триумвирату синхронно замычали от недовольства:
– Это ведь не атака!
– Да и противника перед нами еще нет!
Словно возражая их словам, с правого фланга показался один из разъездов, во весь опор погоняющий своих лошадей. Но так как все остальные отряды фланга были на виду и к центру не стягивались, поднимать тревогу и разворачивать тритии к бою не стали. Догадались, что, скорее всего, рыцари спешат доставить важное сообщение.
Так и оказалось. Разъезд недавно встретился с поисковой группой разведчиков из баронства Жармарини. Группа только утром высадилась с быстроходного фрегата и целеустремленно разыскивала именно армию Загребного. Доставленные письменные приказы и распоряжения тоже имели хорошо знакомый оттиск печатки великого Шабена. И триумвират, объявив короткий привал движущимся тритиям, приступил к чтению и обсуждению полученных распоряжений. А они оказались довольно просты в понимании. Сразу ясно оговаривалось, кто предатели и что с ними делать. Ко всему прочему от поисковой группы разведчиков добавлялось сообщение: в море состоялась встреча с тритиями, которые отправились к баронству Жармарини на кораблях. И те уже разделились согласно полученным приказам: часть готова атаковать столицу Октавии чуть ли не в полдень, а часть поспешила на помощь к Вадерлону. Так что сухопутным тритиям расхолаживаться тоже было некогда.
Чему, вполне естественно, больше всех и громче всех обрадовался виконт Гредиллен. Его крик разнесся на многие километры:
– По коням! Наши мечи сегодня поработают во славу великого рыцарства!!!
А так как штурмовать придется, скорее всего, городские стены, то барон с маркизом согласились с некоторым увеличением походной скорости. И уже к вечеру передовой отряд разведчиков, возглавляемый лично бароном Катизером, внимательно рассматривал столицу королевства Октавия с расстояния в пару километров. Там вовсю готовились к обороне и к отражению атак, но… с моря. Потому что на рейде портовых вод стояло около десятка боевых кораблей и методично, огромными катапультами пытались закидать порт бочками с пылающей смесью из смолы и нефти. Подобных по мощности катапульт у защитников города не было, и поэтому пирсы и стоящие на самом берегу строения уже начали интенсивно разгораться.
Понятно, что все силы были брошены на тушение пожара, а основные воинские формирования находились рядом с портом, готовясь отразить высадку воинского десанта с кораблей пиратов. Потому что именно за обнаглевших пиратов приняли нападающих оставшиеся в городе предатели-бароны. Они и предположить не могли, что с моря их атакует часть личной армии великого Загребного.
Лучшего момента для штурма с тыла и придумать было нельзя. В наступающих сумерках бронированные клинья рыцарской кавалерии с ходу прорвались через двое ворот и приступили к планомерному уничтожению или обезоруживанию любого попадающегося на пути жармарининца. А так как в рядах нападающих Шабенов хватало с избытком, то и голосовая агитация велась непрерывно. Местным гражданам рекомендовалось не оказывать сопротивления и прятаться в домах. Попутно утверждалось, что короля и его семью уничтожили лично бароны-предатели и всему этому будут вскоре предоставлены доказательства.
Так что город захватили за пару часов. Горожане, прислушавшись к воззваниям, сопротивления не оказывали. Да и мужчин-то практически в городе не осталось. А тех рыцарей, которые считались наиболее приближенными к предателям, задавили численным преимуществом. К тому же и многие их товарищи по строю сразу спешили сдаться, сильно сомневаясь в истинной подноготной тех трагических событий, которые произошли в королевском дворце прошлой ночью.
Ну и самое приятное и ценное: захватили живьем всех пятерых оставшихся в столице инициаторов кровавого переворота. И с ходу армейские Шабены приступили к интенсивным допросам каждого бывшего верховного лорда-барона. Понятно, что при насыщенной магической помощи, де еще разведенные по разным пыточным подвалам, ни один из предателей долго отпираться не смог. И сведения о том, кто, как, кого и зачем, вскоре стали достоянием всеобщей гласности. А к утру о выбитых сведениях знали все обитатели столицы. Вслед ополчению и армии королевства умчались многочисленные посланники, а следом за ними, так и не удовлетворив своего желания повоевать как следует, выдвинулось четыре пятых личной армии великого Загребного.
Причем теперь уже весь триумвират командиров отдал единодушный приказ мчаться на выручку своему идолу на максимальной скорости.
Когда Загребной со своим отрядом в несколько человек добрался до передовых линий, ему навстречу бросился барон Готтэ, который там распоряжался:
– Граф! У нас тут два события: одно назревает, а другое уже случилось.
– Не вижу вокруг ничего страшного, так что начинай с того, что скоро случится.
– По всем признакам враг готовится к атаке. Подтягивают по распадкам и оврагам пушки к самой передовой линии и стягивают туда карабинеров. Думаю, часа через два, максимум три двинутся в нашу сторону.
– Ну, вам отсюда видней. А что уже произошло?
– Перехватили довольно крупный отряд саниеровцев, прорывающийся к своим. Сейчас ведем допрос их командира, и самое интересное – этот полковник очень много знает про министра обороны. Хочешь послушать?
– Обязательно!
– Тогда нам вон в ту палатку.
Сил и умений двух Шабенов империи Зари вполне хватало для того, чтобы крупный мужчина с волевыми чертами лица потерял над собой всякий контроль и, трясясь от страха, скороговоркой отвечал на задаваемые в два голоса вопросы. Рядом сидел писец и с удивительной сноровкой успевал записывать если и не каждое слово, то уж все самое важное в ответах – точно. Семен пристроился рядом, глазами читая стенограмму допроса, а ушами слушая непрекращающийся допрос. Через некоторое время попросил у Готтэ разыскать в срочном порядке самое большое зеркало. А потом и сам приступил к допросу, ни с кем пока не делясь мелькнувшей у него идеей.