Он надел спортивные трусы из эластичного материала и прежде всего выполнил несколько дыхательных упражнений, чтобы насытить кровь кислородом. Затем последовала разминка, чтобы растянуть мышцы и подготовить их к нагрузкам. Без этого они могли травмироваться, а полицейский привык все делать по правилам. Некоторые считали его педантом, но Самсонов не обращал на них внимания.

Только после разминки старший лейтенант перешел к непосредственной тренировке. Тело вспоминало движения медленно, чувствовалось, что многие рефлексы утратились. Даже суставы слегка похрустывали, напоминая о том, что ими долгое время не занимались как следует.

Выполнив все намеченные упражнения, полицейский отправился в душ. Он включал то горячую, то холодную воду, чтобы заставить кровь быстрее бежать по венам.

Выйдя из ванной, Самсонов съел несколько фруктов (четыре ломтика дыни, киви и зеленое яблоко) и лег подремать: пока проверяются данные на подозреваемых и работают криминалисты, ему делать было особенно нечего, а при ненормированном графике надо пользоваться каждой возможностью восстановить силы. Перед тем как уснуть, он попытался представить, что будет на спиритическом сеансе и удастся ли извлечь из него хоть какую-то пользу.

Глава 5
Кто съел Ферзя?

Когда Самсонов вошел в холл «Табии», то едва не столкнулся с Антоновым. Блондин держал в руках мокрый зонтик: на улице четверть часа назад начался дождь. Еще несколько членов шахматного клуба стояли перед стойкой Кроликовой, на этот раз нарядившейся в строгое синее платье. Все были без зонтиков, плечи и спины курток были темны от воды.

Самсонов заметил Рыбкина и Цыплакова. Первый вытирал платком лысину и отдувался, второй поправлял расческой пробор перед большим зеркалом напротив стойки.

Откуда-то доносилась негромкая приятная музыка – одна из композиций Ханса Циммера, звучавшая в фильме «Падение Черного ястреба». Самсонов невольно заслушался, рассматривая присутствующих.

Власов разговаривал в стороне с Тавридиевым, вид у которого был скучающий: он шарил глазами по сторонам, словно выискивая кого-нибудь, кто может спасти его от собеседника.

Алиев в костюме шоколадного цвета с искрой стоял, лениво прислонившись к стене, и смотрел в свой мобильник.

Антонов, с которым Самсонов едва не столкнулся, поставил зонтик в стойку возле двери и подошел к полицейскому. От него пахло сладкими духами, ворот рубашки был расстегнут до середины груди, и в просвете виднелся золотой медальон в виде шахматного коня.

– Вы тоже будете на сеансе? – спросил он.

– Да, меня Азалия Викторовна пригласила.

– Я слышал, она надеется вызвать дух Бончовска или Йорга. Думаете, они скажут, кто их убил?

– А вы верите в спиритизм? – спросил Самсонов.

– Пока не знаю. Я еще не был на таких сеансах.

– Разве Азалия Викторовна раньше их не проводила?

– Проводила, но я на них не попал. Занят был. А вы верите?

– Не особо, если честно.

Антонов удивился:

– Зачем же пришли?

Самсонов пожал плечами. У него не было желания обсуждать вопросы сверхъестественного.

– Мне кажется, я знаю зачем, – раздался слева мужской голос.

К полицейскому подошел Малинин. Его добродушные глаза смеялись, хотя губы оставались неподвижны. Он размашисто хлопнул Антонова по плечу, отчего блондин слегка покачнулся.

– Старший лейтенант надеется, что убийца – один из членов клуба. И что он выдаст себя на сеансе. Верно? – он проницательно взглянул на Самсонова.

– С какой стати ему себя выдавать? – ответил полицейский.

– Но вы действительно так думаете? – вмешался Антонов. – Что убийца – один из нас.

– Это ваше предположение, – сказал Самсонов, обращаясь к Малинину.

Тот кивнул.

– И вы его не отрицаете, – заметил Антонов. – Так все мы для вас – подозреваемые?

– Я бы попросил вас не разносить эту мысль по всему клубу, – сказал Самсонов.

Антонов насупился.

– Я обещаю не трепаться! – Малинин торжественно поднял руку, словно давая клятву. – Можете положиться на мою скромность, так сказать.

В этот момент из первой игровой комнаты появилась Францева. Она выплыла, распространяя запах благовоний и дорогого парфюма, с горящими от предвкушения глазами и легкой торжествующей улыбкой. Обменявшись парой слов с одним из присутствующих, затем с другим, она заметила Самсонова и тут же направилась к нему.

– Я так рада, что вы смогли приехать! – выпалила она, подойдя к полицейскому почти вплотную. – Боже! – воскликнула она, не давая Самсонову возможности ответить. – Какой вы, однако! Я сразу и не заметила!

– Какой?! – слегка опешил старший лейтенант.

– Сами такой… здоровый, брутальный, а взгляд мальчишеский, – ответила Францева, впиваясь глазами в лицо Самсонова. – Женщины должны вас обожать! – добавила она, слегка понизив голос.

– Я им обязательно передам, – кивнул полицейский, усмехнувшись.

– Кому? Что? – не поняла Францева. Ее тонкие брови сошлись на переносице.

– Женщинам, – пояснил Самсонов. – Ваши слова.

Астролог рассмеялась.

– А вы шутник! – она шлепнула полицейского по руке. – Обожаю мужчин с чувством юмора.

– Когда вы, Азалия Викторовна, перестанете клеиться к молодому человеку, – встрял в разговор Цыплаков, – то, может, объясните нам, что за спектакль нас ждет?

Францева скривилась, обожгла инженера испепеляющим взглядом и страдальчески закатила глаза.

– Скептики – самое ужасное для спиритического сеанса! – доверительно сообщила она Самсонову, демонстративно отвернувшись от Цыплакова.

– Нечего тогда было меня звать! – вспыхнул тот. – Я бы вполне обошелся без этого вашего…

Францева не дала ему закончить. Быстрым шагом она направилась навстречу вошедшей в комнату платиновой блондинке. Самсонов задержал взгляд на точеной фигурке и невольно замер, потому что появившаяся в «Табии» девушка обладала просто потрясающей красотой: коротко подстриженные волосы аккуратно обрамляли гладкое, словно фарфоровое лицо с тонкими аристократическими чертами, высокую грудь и выразительные бедра обтягивало темно-синее платье с длинными свободными рукавами, перехваченное на талии широким кожаным поясом с лакированной пряжкой. Туфли на высоком каблуке ритмично стучали по паркету, пока блондинка шла навстречу Францевой. Полные губы, подкрашенные помадой цвета внутренней стороны раковины, слегка приоткрылись, обнажив ровные белые зубки, и девушка проговорила:

– Надеюсь, я не опоздала? Попала в пробку.

Самсонов удивленно приподнял брови: голос у блондинки оказался надтреснутый, и в нем слышались неприятные резкие нотки.