– Неужели? – машинально отозвался Самсонов, глядя на труп. – Как удалось его опознать? Не по фото же.
– Уж конечно! Паспорт Цыплакова лежал вместе с одеждой рядом с телом.
Самсонов разглядывал кровавое месиво, некогда бывшее лицом инженера-горняка. Глазные яблоки и зубы белели на багровом фоне, а все вместе напоминало кадр из фильма ужасов.
– Почему у него на лице синяки? – спросил Самсонов.
– Не только синяки. – Полтавин расстегнул молнию на пластиковом комбинезоне и шумно выдохнул: ему было жарко. – Ему еще и челюсть выбили.
– Драка?
– Думаю, да.
– Стало быть, травмы получены до смерти?
– Именно так. – Криминалист кивнул и тоскливо посмотрел на воду. – Он с кем-то подрался, и этот кто-то его убил. Содрал кожу, вырезал кость из бедра, приволок сюда и оставил на песке.
Самсонов поднял взгляд на криминалиста:
– Постой, так на этот раз жертва была уже мертва, когда с нее снимали кожу?
– Нет, все как обычно. Хлороформ, разжижитель крови, вода в сосудах и заморозка. Сам же видишь, тело лопнуло по всем швам. Нет, я имею в виду, что жертва дралась с нападавшим прежде, чем тому удалось усыпить ее. Ну или просто вырубить. Сейчас наверняка сказать невозможно.
– Если Цыплаков дрался со своим убийцей, под ногтями могли остаться частички кожи, – заметил Самсонов, взглянув на Полтавина. – Проверил?
– Естественно.
– И как?
– Вынужден тебя разочаровать. Но, возможно, остались следы крови на зубах – если убийца ободрал руку, когда бил жертву по лицу. Впрочем, очень сомневаюсь.
– Почему?
– Преступник явно заботится о том, чтобы не оставлять улики, а о том, что в крови содержится ДНК, знают, по-моему, уже все.
– И тем не менее тщательно все проверьте.
– Кого ты учишь, а?
На самом деле Самсонов не сомневался, что преступник был в перчатках и едва ли они могли порваться от удара о зубы. Если только убийца не воспользовался латексными.
– Даже если он и поранился при ударе, – проговорил Полтавин, – достаточно обработать рот убитого нашатырем, и кровь уже ничего нам не скажет. Она перестанет быть уликой.
– Этого убийца мог и не знать.
– Мог, – согласился Полтавин. – Именно поэтому мы всегда все тщательно проверяем и не нуждаемся в советах дилетантов с вывихнутыми мозгами.
– Слегка встряхнутыми, – поправил Самсонов.
Он снова посмотрел на тело. Оно сочилось кровью и лимфой, блестело, как лакированное, и по нему ползали мухи. С одной стороны налип песок, – должно быть, этим боком убийца положил труп. Теперь он располагался на куске плотного целлофана, который подстелили криминалисты, ворочая тело, чтобы осмотреть его.
– На этот раз убийца вырезал кость немного аккуратнее, – видимо, сказывается опыт, – заметил Полтавин.
– А мог это сделать кто-то другой?
– Подражатель? Не думаю. Слишком много совпадений. Откуда кто-то, кроме убийцы, мог знать о них? Вы что, делали пресс-релиз?
Самсонов усмехнулся:
– Шутишь?
– Ну вот видишь. Нет, преступник просто делал это не в первый и даже не во второй раз. Кстати, ты уже понял, зачем ему вообще эти кости? Трофеи, что ли, собирает?
Самсонов пожал плечами.
– Поди разберись.
– А придется. Ставлю пятьсот… нет, тысячу, что…
– Заткнись! – прервал криминалиста Самсонов. – Ты еще предыдущего долга не дождался.
– А вдруг ты выиграешь?
– Отвали.
– Ладно! – Полтавин задумчиво подергал тоннель в правом ухе. – А знаешь, этот парень убивал и раньше, я уверен.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Самсонов.
– Он действует очень уверенно, не допуская ошибок. А ведь игру ведет крайне опасную: доставка тел в общественные места, тюльпаны, которые он посылает в шахматный клуб и эсэмэски потенциальным жертвам. Все это здорово осложняет ему жизнь, и, тем не менее, у нас нет практически ничего, никаких улик, указывающих на убийцу. Я прав?
– В общем, да, – вынужден был согласиться Самсонов. – На самом деле, наш отдел уже занимается тем, что ищет убийства с таким же почерком, но пока безрезультатно.
Полтавин с сомнением покачал головой.
– Не уверен, что он убивал так же. Он мог разработать свой модус операнди постепенно, усложняя его от раза к разу. Учитывая, так сказать, предыдущий опыт. Ну или просто убивал, а теперь решил устроить из этого целое представление.
– Не представление, – поправил Самсонов. – Игру. Ладно, может, нам повезет, и что-нибудь обнаружится.
– В общем, я бы не поставил на то, что преступник действовал так же. А ты?
– Пошел ты знаешь куда! – взорвался Самсонов.
Полтавин расхохотался.
– Ладно-ладно! Все, больше не буду. Я понимаю: ты нездоров, и тебе трудно оценивать шансы на победу. Подожду, пока у тебя мозги встанут на место.
– Я поеду в управу.
– Позвоню, как только закончим с этим. – Полтавин показал на тело.
Самсонов поискал глазами Коровина. Опер стоял с Дреминым в стороне. Старший лейтенант направился к ним.
– Как Цыплаков вышел из-под нашего наблюдения? – спросил он раздраженно. – Что у нас за горе-сотрудники, которые все время упускают объекты?
– Ребята говорят, что Цыплаков сделал это нарочно, – ответил Коровин. – Они уверены, что он их засек.
– Ну конечно!
– Кстати, группы, приставленные к Веретнову и Малинину, утверждают то же самое. Оба постоянно норовят улизнуть.
– Малинин сам просил о защите, – возразил Самсонов, но слова Коровина заставили его задуматься. – Ладно, мне надо в управу, – он обратился к Дремину. – Подбросишь?
– Само собой.
Они направились к машине. Около полицейских заграждений толпились люди, в том числе туристы. Многие пытались что-нибудь разглядеть и даже сфотографировать.
Шагая по деревянному настилу Иоанновского моста, Самсонов вспомнил слова Полтавина о том, что придется пропустить ралли. Он провел не одни выходные в гараже, работая над «Олдсмобилем», чтобы поучаствовать именно в этом большом заезде, а теперь из-за сотрясения мозга придется отложить все до следующего года. Ну ничего, попробовал он успокоить сам себя, зато успею покрасить машину так, как собирался. Утешение слабое, но что поделать? Самсонов представил, как вдавливает в пол педаль газа и несется по трассе в клубах пыли и выхлопных газов.
От приятных фантазий его оторвал Дремин.
– Ну что, теперь обратно в больницу? – спросил он без особой надежды.