— Когда мы уедем, — распорядился Щавель, — задерживай этих — и на допрос. Выясни, кто организовал, кто подстрекал, кто на митинге главный, кому платили, кто платил, сколько, потом отпусти. Возьми проскрипционные списки и всех подписавшихся под кляузой арестуй. Затем вызывай на допрос по списку люстрационного комитета, пусть дают на ябедников показания. Протоколы будешь показывать арестованным и с них показания возьмёшь на тех, кого по списку допрашивал. Арестованных освободи. Пусть дальше учат студентов на благо Отечества и князя, но помнят, что есть на них материал. Нет ничего лучше разобщённой интеллигенции. Когда она боится и друг дружке не доверяет, тогда работает исправно. Бояться их заставит участь басурманских коллег. От страха они даже на время интриговать перестанут. А ты басурман для острастки прессуй по полной, чтоб из тюрьмы только ногами вперёд и по частям. Не жалей. Басурмане новые приедут, никуда не денутся. Только ты обяжи учебные заведения об их появлении докладывать и сразу обыскивай понаехавших на предмет шпионского оборудования. Найдёшь — повысишь показатели. Не найдёшь, пусть налаживают учебный процесс.
Воля Петрович крякнул.
— Ты, должно быть, в шахматы хорошо играешь?
— Я среди эльфов живу. Вот у них гадюшник так гадюшник, владимирскому не чета.
— С эльфами ты так же?
— Нет, эльфы сами по себе, мы сами по себе, чухна сама по себе. У эльфов рулит не оставляющий следов на снегу строгий вегетарианец Энвироментаниэль, чьё дыхание освежает полость рта. Да и столица их, Садоводство, далеко от нашего Тихвина.
Из ворот выкатились телеги. Последним показался Лузга на муле.
Жёлудь подвёл к крыльцу кобылу.
— Увидимся, боярин, — склонил голову Воля Петрович.
— Не прощаюсь, — ответствовал Щавель. — Смотри тут. На обратном пути загляну, проверю.
— Так точно! — отрапортовал временно исполняющий обязанности главы администрации города Владимира и широко улыбнулся.
Щавель продел ногу в стремя, легко запрыгнул в седло, занял своё место в строю.
— Они отступают! — зычным лекторским голосом гаркнул профессор Политехнического университета.
— А-а-а-а!!! — возликовали пикетчики.
Ещё не до конца веря в увиденное, они проводили глазами скрывшуюся за поворотом последнюю телегу, побросали плакаты и кинулись обниматься. Девушки с бабами, студенты с бородатыми преподами. Целовались взасос, слюнявили щёки. В миг фуррора триумфаторы не ведали различий. Возле их голов порхали маленькие гадкие ники — вестники победы. Справедливость восторжествовала. Плакаты с решётками сделали своё дело, как и было задумано. Так должно было случиться, обязательно случиться. Опричники бежали, поджав хвост, а, значит, падение тоталитарного режима неизбежно. С минуты на минуту отворятся железные двери и на волю выйдут узники. Дальше будет свержение марионетки Князева и свободные выборы главы города из числа наиболее образованных и достойных людей, которых назначит глубокоуважаемый Джоуль Электрикович.
Воля Петрович сплюнул, дёрнул на глаза козырёк фуражки, зашёл в комендатуру.
— Готовы? — спросил он начальника городской стражи.
* * *
На привале в Андреево только и разговоров было, что о произошедшем ночью в тюрьме. Оборотень каким-то чудом вырвался на волю и в обличии мента устроил по камерам резню, как волк среди овец. Это был настоящий зверь, не имеющий в себе ни капли человеческого. Дружинники гудели по своим десяткам, расспрашивали братьев, как им удалось сладить с монстрами, высказывались неодобрительно о напасти с Проклятой Руси. Что ещё подкинут осквернённые заразой Большого Пиндеца земли, когда придётся ехать ловить рабов за Арзамас? Какую неведомую срань господню исторгнут тамошние густые леса? Дружинники готовы были сражаться с целым войском человеческим, зачищать вехобитов в гиблых топях болот и набегать на Москву, но подвергаться угрозе со стороны неведомой драной муйни было жучковато.
Бард Филипп, признанный на Руси знаток ленинианы, порадовал коллектив душераздирающей балладой «Ленин и мясник», от которой новоиспечённым рабам поплохело.
Свою долю в колебания личного состава вносил бывший вырховный шаман Ордена Ленина. На больнице он с Альбертом Калужским самым первым набрался тюремных слухов, но, в отличие от лепилы, имел большое понимание и потому высказывался веско, предметно, мигом обретя среди ратников несомненный авторитет в области паранормального.
— Со старых воинских частей, с допиндецовых питомников вывели басурмане особую породу сторожевых собак, которые собираются в автономные стаи и сами кормятся в лесу. При том охраняют границы Орды от чужаков с нашей стороны. В ответ колдуны Проклятой Руси произвели гибридизацию волков с пленными милиционерами, а потомство их обратили в нечистую силу, что по ночам превращается в мусоров с дубинками и неработающим огнестрелом. Порода получилась обоюдоопасной. Ведь известно, что волка на собак в помощь не зови, ибо лекарство будет хуже болезни. Так и получилось. Сторожевых собак поубавилось, но волки стали забегать и в Великую Русь, а теперь сюда добрались.
К телеге, на которой восседал, скрестив ноги, слепой шаман, стали подтягиваться из трактира дружинники. Интересно было послушать, что скажет знающий человек об опасностях, подстерегающих в неведомых землях.
— В северной и восточной области Великой Руси свирепствуют крысокабаны, которых ради мяса вывели в голодные послепиндецовые годы муромские манагеры. Ведут они род от скрещивания кабана и огромных метрополитеновских крыс, специально ради этого изловленных в Москве и доставленных в Муром, который не был тогда ещё великим городом. Московские манагеры почитают крысу как тотем и знают многие её свойства, неведомые и ненужные вам, пришлым. Крысокабаны спасли Муром своей плотью, но потом надобность в них отпала. Некоторые убежали и расплодились в лесу. Их истребляют что есть силы, но всех не перебьёшь. Крысокабан — зверь свирепый, сметливый и хищный. Крестьяне вельми страдают от него. В Проклятой Руси на крысокабанов активно охотятся ради мяса. Жизнь там совершенно не мёд. Население прозябает в серости и страхе, так и живут безвестно, пока жизнь не исчерпает себя. Рожи у всех смурные, никогда не улыбаются. По мимике их узнаете их. И это ещё цветочки! Когда наступил Большой Пиндец, из крепости в Ульяновске пендосы подняли летающие машины и распылили по окрестным землям жутчайшую заразу. Был тогда мор великий, и были мутации зверские, а кто не умер, тот извратился природой своей. Басурман это тоже коснулось. Вдобавок к чуме огненный пиндец настал всем крупным городам, небо погрузилось во мрак, а земля в холод. Аллах не помог им, но Тенри было угодно, чтобы ракета ПВО поразила боеголовку, летящую в Белорецкий металлургический комбинат, и у наших врагов осталась мощная материально-техническая база, на которой они построили своё проклятое ханство.
Сказав это, Мотвил умолк. Обратил перевязанное тряпками лицо книзу, словно тщась рассмотреть пупок. Собирался с мыслями.
— А как басурмане с населением Проклятой Руси обходятся? — задал конкретный вопрос опытный Сверчок.