Тонкая ветка согнулась под тяжестью вцепившейся в нее Остролистой. Свесив голову, она всмотрелась вниз сквозь зеленую хвою и увидела, что лис кружит под стволом.
«Он меня не помнит! - чуть не плача, твердила про себя Остролистая. - В туннелях было темно, он был так напуган… Он не со зла, он просто не помнит. Я для него просто дичь, ничего больше».
Она еще крепче вцепилась в ветку, закрыла глаза и стала ждать, когда сердце перестанет рваться из груди наружу.
Когда Остролистая снова открыла глаза, в лесу уже стемнело. Видимо, страх и усталость настолько истощили ее силы, что она уснула на неудобной качающейся ветке.
В лесу стояла тишина, сколько Остролистая не втягивала в себя воздух, она не чуяла ничего, кроме запаха снега и смолистого аромата сосны. Лис давным-давно убежал. Высоко над верхушками деревьев в черном небе плыла круглая серебряная луна, окруженная россыпью серебряных звезд. Лес купался в холодном белом сиянии, с высоты Остролистой было видно все огромное пространство земли до самого гребня холма. Там, на другой стороне, четыре лесных племени сейчас собираются на Совет. Будут ли они говорить о ней? Вспомнят ли? Грустит ли о ней хоть кто-нибудь?
Остролистой вдруг стало так себя жалко, что она едва не разжала когти. Только когда ветка угрожающе нырнула вниз, кошка в панике обхватила ее лапами и начала спускаться.
Спрыгнув в снег, она даже не почувствовала холода. Не обращая внимания на голодную резь в животе, Остролистая помчалась через лес, лишь один раз ненадолго остановившись возле кустика тысячелистника, чтобы отщипнуть несколько листочков. Но боль не унималась, и Остролистая поняла, что ее терзает нечто большее, чем голод. Это были ее безжалостные спутники: одиночество, сожаление и тоска. На всей земле у нее осталось только одно место, куда она могла пойти. Распушив черную шерсть, Остролистая побежала вверх по склону.
Когда она добралась до места, в лесу уже начало светать. В неподвижном воздухе пробовали голоса первые птицы, в серой мгле тихо таяли тени озаренных луной деревьев.
Пошатываясь, Остролистая преодолела последние несколько шагов и остановилась, переводя дух. Перед ней зияла черная пасть туннеля - теплая, темная, гостеприимная.
- Листопад! - завопила она, врываясь внутрь. - Листопад, ты здесь?
После возвращения Остролистая проспала целых два дня. Листопад приносил ей рыбу, которую она проглатывала, не открывая глаз, и незнакомые пахучие травы от кашля, который терзал ее после дней, проведенных на ветру и холоде. Ее подстилка осталась на том же месте, где и была, только стала гораздо мягче и толще, чем раньше.
- Я досыпал туда перьев, - смущенно признался Листопад. - Думал, вдруг ты вернешься…
Он аккуратно устроился рядом, прижался к Остролистой своим холодным телом и тихо лежал, пока она не уснула.
Наконец настал день, когда Остролистая проснулась с ясной головой, урчащим от голода животом и смутной тревогой в груди. Судя по тусклому желтому свету, брезжившему в туннелях, снаружи светило солнце. Остролистая была одна, но очень скоро Листопад вышел из темноты, неся в пасти рыбку.
- Вот, съешь-ка! - сказал он, бросая ей улов.
Конечно, рыба не могла сравниться с лесными мышами и белками - с ними, по мнению Остролистой, вообще ничто на свете не могло сравниться, - но была сытной и вполне съедобной. Остролистая послушно съела ее, чувствуя, как лапы наливаются свежей силой. Листопад сидел возле ее подстилки и смотрел, как она ест.
- Я снова видела того лисенка, - сказала Остролистая, умыв усы от остатков рыбного запаха.
Кажется, он удивился.
- Ты уверена, что это был он?
- Еще бы! Я узнала его по запаху.
- А он узнал тебя? - поинтересовался Листопад.
Остролистая потупилась и покачала головой. Ей вдруг стало стыдно, она чувствовала себя последней мышеголовой простофилей, но что-то ей подсказывало, что Листопад не будет ее ругать.
- Он увидел во мне сочный кусок дичи, - еле слышно прошептала она. - Я еле лапы унесла…
Что-то мягкое дотронулось до ее уха, это Листопад погладил ее кончиком своего хвоста.
- Бедная… Ты спасла ему жизнь, а он вместо благодарности чуть тебя не съел? Мерзкий рыжий прохвост! Неужели у этих хищников нет ни капли благородства?
Остролистая пошевелила усами, уловив веселые нотки в голосе Листопада. Подняв глаза, она увидела лукавые искорки, пляшущие в его зеленых глазах.
- Наверное, он просто слишком мышеголовый, чтобы меня запомнить, - со вздохом признала она.
- Да что ты говоришь! - рассмеялся Листопад. - А ты чего от него ждала? Что он бросится вылизывать тебе ушки, угостит сочной мышкой и поведет знакомиться с мамочкой?
- Мне было так одиноко, - тоненько пролепетала Остролистая. - Мне просто… просто хотелось встретить друга.
Листопад сел рядом с ней, прижался к ее боку.
- У тебя есть друг, - твердо сказал он. - Вот он. Знаешь, пока тебя не было, я так обленился, что ни разу не ходил в патрулирование. Может, сходим, проверим туннели - хотя бы для того, чтобы убедиться, что наш рыжий негодник не увязался сюда следом за тобой? А потом проверим, не разучилась ли ты ловить рыбу.
Позже, когда трещины в своде пещеры потемнели, а лапы у Остролистой приятно ныли от беготни по коридорам, она одиноко лежала на своей мягкой подстилке и чувствовала, как отступает мучительное одиночество. Когда Листопад вышел из темноты и сел рядом, Остролистая громко замурлыкала.
- О чем задумалась? - спросил он.
- О том, как я рада, что вернулась, - честно призналась Остролистая. - Знаешь, видимо, я не создана для жизни в одиночестве.
Он лизнул ее в ухо.
- Я тоже рад, что ты вернулась!
Остролистая повернулась и заглянула ему в глаза.
- Ты когда-нибудь думаешь о котах, которые бросили тебя здесь?
- Все время, - тихо ответил Листопад. - Но это было так давно, что я многое забыл!
Остролистая моргнула. Она ушла из Грозового племени всего несколько лун тому назад, но не забыла ничего, хотя часто мечтала о забвении.
- Сколько же лун ты живешь в туннелях?
Листопад поежился и отвернулся.
- Больше, чем я смогу сосчитать. Но сейчас уже поздно что-то менять.
На этот раз Остролистой хватило ума не советовать ему отправиться на поиски своих друзей и родственников. Она просто теснее прижалась к боку Листопада и осторожно попросила:
- Расскажи мне о своей семье. Ее-то ты не мог забыть.
- Мою маму звали Сломанная Тень. Она была очень доброй и очень красивой. Она… она не хотела, чтобы я ходил на испытание в туннели. Наверное, чувствовала, что со мной случится что-то ужасное.