– Замечательную вещь они задумали! – заявил он, откладывая письмо.
– Да, действительно… молодцы. – Промямлила Поллианна, стараясь не показывать своего настроения.
– Представляешь, все это происходит прямо сейчас, в этот вечер! Вот бы увидеть их хотя бы краешком глаза!
– Да, да! – с притворным восторгом поддержала его Поллианна.
– Думаю, миссис Керю не ошиблась, когда взяла Джимми к себе в помощники, – засмеялся мистер Пендлтон. – Вот только интересно, как Джимми справится, играя роль Санта Клауса перед полусотней молодых женщин!
– А что, я думаю, он от этого в восторге! – тряхнула головой Поллианна.
– Думаю, да. Но, признай, это ведь не то же самое, что изучать строительство плотин и мостов.
– Еще бы!
– Но я верю в Джимми и рискну предположить, что девушек ждет в этот раз, самое веселое Рождество, какое они могли бы себе представить.
– Д-да, конечно, – выдавила из себя Поллианна, пытаясь скрыть предательскую дрожь в голосе и не сравнивать свой безрадостный вечер накануне Рождества, проведенный в обществе Джона Пендлтона, с веселым праздником в Бостоне и с Джимми в обществе полусотни девушек.
Наступила короткая пауза. Джон Пендлтон мечтательно смотрел на пляшущие в камине языки пламени.
– Какая удивительная женщина миссис Керю, – произнес он наконец.
– Да, она просто замечательная! – воскликнула Поллианна
Воодушевление в ее голосе на этот раз было неподдельным.
– Джимми много писал мне о том, сколько она всего сделала для тех девушек, – продолжал мистер Пендлтон, не отрывая взгляда от пламени в камине. – Кстати, в предыдущем письме он вообще немало интересного сообщил о ней. Он пишет, что с самого начала был от нее в восторге, но все же не в такой степени, как сейчас, когда узнал ее по-настоящему.
– Она просто очаровательная! – горячо заверила собеседника Поллианна. – Она очень славная женщина, и я ее обожаю!
Джон Пендлтон вдруг резко обернулся к Поллианне. Выражение его глаз как-то странно переменилось.
– Я знаю, милая. Представь себе, не ты одна ее столь горячо любишь.
От неожиданной догадки у Поллианны на мгновение замерло сердце. Джимми?!.. Неужели возможно, чтобы Джимми вот так… чтобы он был в миссис Керю влюблен?
– Вы имеете в виду… – неуверенно начала она, но так и не решилась высказать вслух свое страшное предположение.
Джон Пендлтон зачем-то порывисто поднялся со своего места.
– Я имею в виду девушек из общежития, – сказал он, криво усмехаясь. – Тебе не кажется, что эти полсотни девушек из общежития должны обожать ее до крайности?
– Да, конечно, – пробормотала Поллианна.
Она механически ответила на какое-то очередное замечание Джона Пендлтона. Но она была настолько смущена и даже подавлена, что весь остаток вечера отмалчивалась, а говорил в основном ее гость.
Ему-то как раз, похоже, хотелось высказаться. В возбуждении он сделал несколько кругов по комнате, потом снова уселся на свое прежнее место. При этом он не переставал говорить и говорил на единственную тему – все о миссис Керю, все о ней да о ней.
– Удивительная история, как это у нее сложилось с Джеми. Я все думаю, действительно ли он ее племянник?
Поллианна не отвечала и после короткой паузы он стал дальше развивать свою мысль.
– Как бы там ни было, он славный парень. Мне он нравится. В нем есть что-то настоящее, цельность характера. И она к нему по-настоящему привязана, независимо от того, действительно ли они родственники или нет.
Он снова на мгновение замолчал. А затем продолжил несколько иным тоном.
– А самое удивительное, что она не вышла замуж во второй раз. Ведь она по-настоящему красивая женщина. Как ты считаешь?
– Да, конечно, она… – торопливо пробормотала Поллианна, – …она очень красивая женщина.
Голос ее слегка дрогнул, потому что именно в этот момент она увидела собственное отражение в зеркале напротив, а ведь Поллианна сама никогда не считала себя сколько-нибудь красивой.
Джон Пендлтон говорил еще очень много. Он говорил мечтательно и увлеченно. Он смотрел на огонь в камине и говорил, кажется, не особенно беспокоясь, слушают ли его, и отвечает ли ему кто-нибудь. Со всей очевидностью, ему нужно было излить душу. Наконец он встал и начал прощаться – пожалуй, не слишком охотно.
Поллианна же, напротив, не могла дождаться, когда он, наконец, уйдет и она сможет побыть в одиночестве. А как только он ушел, она об этом пожалела: ей было бы легче, если бы он еще немного задержался. Она вдруг осознала, что ей тяжело оставаться наедине со своими мрачными мыслями.
Теперь у нее практически не оставалось сомнений: Джимми влюблен в миссис Керю. Вот почему он сделался таким угрюмым и подавленным, когда она уехала из Белдингсвилля. Вот почему он почти не приходил повидаться с Поллианной, когда миссис Керю уехала в Бостон. Вот почему…
Бесчисленные подробности прошлого лета всплывали в памяти Поллианны, и сейчас все они находили четкое объяснение и складывались в одну очевидную истину.
Да и почему бы Джимми не влюбиться в миссис Керю? Ведь она действительно красивая и очаровательная женщина.
Правда, она старше Джимми. Но молодые люди, случалось, женились на женщинах даже старше нее. А если они друг друга любят, то…
Той ночью Поллианна рыдала в постели, пока не уснула.
Утром она набралась мужества, чтобы трезво оценить факты и попыталась даже применить игру в радость. Но тогда ей вспомнились слова, некогда произнесенные Нэнси: «Если есть на свете кто-то, кому не помогла бы твоя игра, то это разве что пара рассорившихся влюбленных!»
«Конечно, мы не ссорились, а главное – мы не то что бы влюбленные… – рассуждала Поллианна, слегка краснея. – И вообще я могу радоваться тому, что он счастлив и что она счастлива… Вот только…».
Даже мысленно Поллианна не посмела закончить последнее предложение.
Зная теперь, что Джимми и миссис Керю любят друг друга, Поллианна находила этому все новые и новые подтверждения. По крайней мере она не упускала ничего, что могло бы укрепить ее уверенность. Во-первых, она находила многочисленные подтверждения открывшейся ей истине в письмах самой миссис Керю.
«Я часто вижусь с твоим другом, юным Пендлтоном, – писала та, – и он все больше мне нравится. Честно говоря, я бы хотела по крайней мере из любопытства, понять, откуда у меня это волнующее ощущение, будто бы я с ним была знакома и раньше».
Она упоминала в своих письмах Джимми часто, но как будто мимоходом. А для Поллианны именно эти попутные упоминания были особенно болезненными, поскольку свидетельствовали о присутствии Джимми в жизни миссис Керю как о чем-то очевидном и бесспорном.