— Не смотрите на меня, — прошептала она.
Он видел струйки жидкости на ее губах и подбородке. Она вся дрожала.
— Не думайте обо мне. Просто расслабьтесь, и ваш желудок успокоится.
Он осторожно гладил ее по спине, массировал ей плечи и шею. Она еще никогда не испытывала таких приятных ощущений. Постепенно спазм прошел, и ее перестало рвать. Она вся сжалась, казалось, рвотные позывы так истощили ее, что она была не в состоянии сдвинуться с места.
Най оттащил ее в сторону и осторожно уложил на землю. Одну руку она прижимала к животу, а другой закрывала глаза. Ее била сильная дрожь, и она изо всех сил пыталась ее унять.
— Благодарю вас. Теперь мне уже гораздо лучше. Нет необходимости вам здесь оставаться, — сказала она.
Он проигнорировал это требование своего «работодателя», освобождавшее его от обязательств. Он быстро стянул с себя рубашку через голову, потом усадил ее и укутал ее плечи своей рубашкой. В неясном лунном свете она видела его обнаженную грудь, поросшую светлыми волосками. На холодном воздухе его соски сразу же отвердели. Под его рубашкой она сразу согрелась. Глубоко вдохнув, она почувствовала знакомый запах. Это был его запах. По ее спине пробежала дрожь. Интересно, он тоже испытывает такое же волнение, когда видит ее обнаженной?
Ведь он уже видел ее голой, когда она купалась в реке возле Сент-Луиса. Но тогда она не заметила никаких признаков возбуждения. Однако это было еще до того, как он ее поцеловал. Она подумала о том, что он может снова поцеловать ее. Здесь так темно, что никто этого не увидит. При мысли об этом у нее сладко заныло внутри.
— Господи, мы с вами здесь совершенно одни, и вы полураздеты. Это так неприлично, — сказала она, снимая его рубашку. — Пожалуйста, наденьте рубашку.
Он снова окутал ее плечи рубашкой. Потом он поднял ее на руки. У нее не было сил сопротивляться, и она почти машинально обхватила рукой его шею. Вторую руку она положила ему на грудь, почувствовав под пальцами мягкие завитки волос. Она быстро убрала свою руку, надеясь на то, что в темноте он не увидит, как она покраснела от стыда.
Все еще держа ее на руках, он присел на берегу небольшого ручья, который впадал в Вакарузу возле их лагеря. В его объятиях ей было тепло и уютно, как дома. Он намочил в воде свой носовой платок и осторожно вытер ее лицо. Соединив ладони лодочкой, он набрал в них воды и предложил ей попить. Брианна с готовностью согласилась. Ей очень хотелось прополоскать рот. Она почувствовала, что он задрожал, когда она коснулась губами его ладоней.
— Вам уже лучше? — спросил он.
Брианну еще никогда не держали на руках, и ей это очень понравилось. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.
— Вы хотите поговорить об этом? — спросил он.
Ей показалось, что он читает ее мысли.
— Поговорить? О чем?
— О Молтонах.
Вспомнив все, свидетельницей чего она стала, Брианна содрогнулась от отвращения.
— Это было ужасно.
Она говорила так тихо, что Наю пришлось наклониться, чтобы слышать ее. Он сидел на траве. Одна его нога была согнута в колене, а другая вытянута. Между его ногами сидела Брианна. Он обнимал ее рукой за талию, а ее плечо и рука были прижаты к его обнаженной груди. Они сидели в весьма интимной позе, и он с трудом сдерживался, чтобы не поцеловать ее. Он понимал, что ему нужно уйти, но не мог сдвинуться с места.
— Вас больше никто и никогда не обидит, — произнес он хрипло. — Пока я рядом, этого не случится.
Она недоверчиво посмотрела на него, не смея верить в то, что ему действительно не безразлично, что с ней может случиться.
— Если есть такие мужчины, как вы, которые считают, что женщин нельзя бить, то почему Баррет и Панч Молтон делают это?
— Я думаю, что это добавляет им уверенности в себе. Такие мужчины, как правило, в душе самые настоящие трусы. Они просто ничтожества. Вам нужно было уйти от него после того, как он первый раз вас побил.
— Я согласна с вами, — вздохнула она. — Однако это не так легко сделать, как кажется. Как только он женился на мне, деньги, которые я унаследовала от отца, стали собственностью Баррета. У меня не было ничего своего, кроме драгоценностей и одежды. Мне не на что было бы жить. Я знала, что не смогу найти другого мужчину, который согласился бы на мне жениться, да к тому же мне не хотелось быть обузой для сестры.
— Но когда я встретил вас, вы направлялись к своей сестре. Почему вы изменили свое мнение?
Она пожала плечами. Сорвав несколько травинок, она отбросила их в сторону.
— Хорошо, — сказал он. — Если вы не хотите отвечать на мой вопрос, то, может быть, объясните, почему вы уверены в том, что ни один мужчина не захочет взять вас в жены?
Она презрительно фыркнула.
— Я, Кол, прекрасно знаю, что я собой представляю. Я просто безобразная великанша, голова которой набита ненужными знаниями. Рядом с такой женщиной можно чувствовать себя уютно, только если у нее закрыт рот.
— Черт возьми, женщина, ты самая большая дура из всех, кого мне только доводилось встречать! — воскликнул он, подняв голову и заставив ее смотреть ему в глаза. — Что мне нужно сделать, чтобы убедить вас в том, что не все мужчины одинаковы?
Она печально улыбнулась ему.
— Вы могли бы жениться на мне, если бы я была свободна.
По его спине пробежали мурашки. Ведь это было как раз то, чего он хотел, — жениться на ней, любить ее и защищать от всяких негодяев типа Баррета Вайта. Вместо этого он начал рассказывать ей о том, какая она хорошая, и учить тому, как нужно защищать себя.
— На этой земле все равны, Брианна. Нет каких-то особенных людей. Каждому человеку, как и буйволу или орлу, есть что предложить этому миру. Существование любого человека чем-то оправдано. Так задумал Господь Бог. Марк Бодвин умеет разводить лошадей. Именно поэтому он и едет в Орегон. Он хочет заниматься тем, что у него получается лучше всего, а не просто жить за счет того, что он происходит из известной семьи. Лилит же, хотя и говорит иногда глупости, в любую минуту может поддержать и ободрить кого угодно. Том Кувер может приручить даже гремучую змею. Лавиния Декер, несмотря на то что она суетливая и шумная, умеет лечить людей, — сказал он и усмехнулся. — Даже старый Меградж обладает особым даром, чем доставляет людям радость.
— Ха! Я в этом сомневаюсь, — пробормотала Брианна.
— Это потому, что вы не слышали, как он поет. У Меграджа такой голос, что он может даже дьявола заставить отложить свой трезубец и взять в руки молитвенник.
— А я? Есть ли у меня какой-нибудь талант, Кол?
— Вы? Вы же сами признались, что много знаете. Как вы думаете, сколько человек в этом караване умеют читать? Я уверен, что, когда все эти фермеры осядут в Орегоне, им придется искать учителя для своих детей, чтобы он научил их читать, считать и прочим премудростям. Что же касается вашего высокого роста, то, наверное, Господь сотворил вас такой, зная, что дети лучше слушаются человека, на которого они должны смотреть, высоко задрав голову, — пояснил он и усмехнулся. — А может быть, он понял, что вам нужно иметь высокий рост для того, чтобы преодолевать все трудности на вашем жизненном пути.