— Спите спокойно.
Когда же она снова прижалась к нему и закрыла глаза, а ее дыхание стало тихим и спокойным, он прижал к своим губам палец, представляя, что это ее губы прикасаются к его губам.
1 мая 1849 г., Большая Голубая река
Дорогая миссис О’Кейзи,
Мы уже доехали до Большой Голубой реки. После сильных ливней уровень воды в реке настолько повысился, что ее уже невозможно перейти вброд, поэтому мы вынуждены ждать, когда вода спадет. Теперь у меня появилось много свободного времени, и я решила написать вам письмо.
Вы даже не представляете себе, что здесь у нас случилось. К нам в гости приходили индейцы племени канза — несчастные люди, худые, растрепанные и грязные. Однако их вождь — мужчина невероятно высокого роста и могучего телосложения. У него такой свирепый взгляд, что кажется, будто он пронизывает тебя насквозь. Он предложил моему так называемому «брату» отдать меня ему в обмен на двух мулов. Я так испугалась, что выронила хлеб, который как раз вытащила из печи, прямо в грязь. Индейские дети моментально подняли этот хлеб, стерли с него грязь и начали с такой жадностью есть, как будто это было лакомство.
Коламбус, конечно же, отказал вождю, а Панч Молтон воспользовался этим случаем, чтобы рассказать, что мистер Най был женат на индианке. Я просто содрогаюсь от отвращения, когда представляю себе, что он мог жениться на одной из этих грязных и неряшливых женщин.
Три семьи, которые ехали в другом караване, решили вернуться домой. Это письмо я отдам им для того, чтобы они отправили его по почте, как только снова вернутся в цивилизацию.
Ваш преданный друг,
Брианна Виллард.
Брианна не хотела подходить к танцующим, но веселые звуки скрипки и губной гармошки выманили ее из укрытия. Пары быстро кружили в танце, а зрители стояли поодаль, громко хлопая в ладоши и притопывая. Вокруг царило такое веселье, что Брианне очень захотелось присоединиться к этому празднику жизни.
Скрестив на груди руки и постукивая пальцем по локтю в такт музыке, она осторожно подошла к столпившимся вокруг танцующих людям. И тут в самой гуще кружащихся пар она увидела Марка и Лилит. Они весело смеялись, глядя друг на друга. Она вдруг поняла, что завидует им, ведь ей никогда не доводилось испытывать такое наслаждение. И ее радость моментально испарилась, как легкий утренний туман.
После той ночи, когда Панч Молтон избил свою жену, Кол под тем или иным предлогом постоянно отсутствовал в лагере. Сначала ему нужно было сменить пастуха, который пас скотину в прерии. Потом он отправлялся на охоту или уезжал с Джебом Хенксом вперед искать место для ночевки каравана. Брианна была уверена, что он специально держится позади каравана для того, чтобы выследить Баррета, а еще для того, чтобы в его отсутствие она научилась самостоятельно управлять запряженным волами фургоном.
Через три дня после того, как Баррет напал на Брианну, к ним приехал мужчина из другого каравана, который следовал сразу за их караваном. Он рассказал им о том, что они нашли смертельно больного мужчину, которого обокрали индейцы и голым оставили в прерии под проливным дождем. Брианна сразу же стала расспрашивать Кола, и он признался, что тем мужчиной действительно был Баррет. Он сказал, что теперь ей не придется нервничать из-за того, что ее муж снова попытается напасть на нее, ведь бедняга так сильно болен, что может даже умереть.
Брианна знала, что Баррет обладал отменным здоровьем, поэтому не мог умереть от обычной простуды. Она боялась, что он выздоровеет и снова начнет охотиться за ней. И она еще больше замкнулась в себе, стараясь как можно меньше общаться с людьми.
Она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, и в ней затеплилось радостное предчувствие, что это Кол идет к ней, чтобы пригласить на танец. Однако, обернувшись, она увидела Меграджа, который шел к ней, протискиваясь сквозь толпу и весело махая рукой. Ей меньше всего хотелось, чтобы начальник их каравана прикасался к ней, а тем более пригласил бы ее на танец. Она быстро зашла за фургоны и натолкнулась там на Дульси Молтон. На женщине было надето очень широкое в талии платье, из-под которого выпячивался ее ставший уже довольно большим живот. Из-за этого живота платье было слегка приподнято впереди, открывая ее обутые в туфли ноги. Брианна увидела, что она пританцовывает в такт музыке.
Обе женщины смущенно улыбнулись друг другу.
— Я стала такой толстой и неуклюжей, что уже не могу танцевать, — сказала Дульси, опуская глаза. — Но когда я слышу музыку, то представляю, что и я танцую. Это тоже неплохо, не так ли?
Брианна посмотрела на танцующих и сказала:
— Это очень даже хорошо.
— А почему вы не там? Я уверена, что вы очень хорошо танцуете.
— Это не совсем так. Я, наверное, уже разучилась это делать, ведь в последний раз я танцевала в четырнадцать лет.
Дульси даже открыла рот от удивления.
— Да ну? Не могу поверить, ведь вы такая элегантная дама! Я была уверена, что вы посетили великое множество балов и всяческих праздников, — сказала она и вдруг покраснела, испугавшись, что сболтнула какую-то глупость. — Ой, я не хотела вас обидеть. Я просто… ну… я думала, что богатые люди… я хотела сказать…
Брианна засмеялась.
— Деньги не всегда приносят счастье. Люди, у которых они есть, далеко не все умеют танцевать.
— Да, наверное, вы правы.
Повисло неловкое молчание. Обе женщины смотрели на танцующие пары и пытались найти какую-нибудь подходящую тему продолжения разговора.
— Добрый вечер, дамы, — произнес Меградж, сняв свою широкополую шляпу и кланяясь женщинам. — Веселитесь?
Обе женщины не проронили ни звука.
Меградж сделал глубокий вдох, расправил грудь и, приободрившись, сказал:
— Не желаете ли потанцевать со мной, миссис Виллард? Я хороший танцор и обещаю, что не оттопчу ваши пальчики.
— Благодарю вас, но…
Дульси моментально стала на ее защиту. Надув свои прелестные губки, она сказала:
— Но ведь вы пообещали, что составите мне компанию!
— О да, конечно, — быстро затараторила Брианна. — Простите меня, мистер Меградж. Я действительно пообещала, а сама вот только пришла.
— Что же, тогда в другой раз.
— Да, в другой раз… наверное, — сказала Брианна.
Он улыбнулся им своей елейной улыбкой, надел шляпу и ушел.
— Спасибо вам, — сказала Брианна Дульси.
— Не стоит благодарности. Ни одна женщина на свете не согласится танцевать вот с таким. Он мне напоминает ящерицу или скользкую змею, — сказала Дульси, обхватив себя руками и от отвращения передернув плечами. — Уверена, что если дотронуться до него, то руки сразу станут скользкими и липкими, словно в свином сале. Да при этом еще и будут вонять чем-нибудь.