Она переворачивается на спину, и ее грудь оказывается прямо у меня перед носом. Приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не прижаться к ней и не начать облизывать. Меня не в чем упрекнуть – у меня не было секса чертову уйму времени.
– Ты все такой же сумасшедший, я ни за что не выйду за тебя прямо сейчас.
– Терапия помогает справиться с гневом, а не с навязчивым желанием всегда быть рядом с тобой.
Она удивленно распахивает глаза и неосознанно пытается прикрыть лицо рукой.
– Это правда, – смеюсь я и игриво стаскиваю ее с кровати.
– Что ты вытворяешь? – взвизгивает она, когда я забрасываю ее на плечо. – Ты надорвешься! – Она пытается сползти с меня, но я только крепче держу ее.
Не знаю, дома ли Лэндон, поэтому на всякий случай громко его предупреждаю. Последнее, что ему следует видеть, – это то, как я несу обнаженную Тессу по коридору крошечной квартиры.
– Лэндон! Если ты здесь, не выходи из своей комнаты!
– Пусти меня! – Она снова брыкается.
– Тебе нужно принять душ. – Я звонко шлепаю ее по заднице, и она, вскрикнув, тоже шлепает меня в отместку.
– Я сама могу дойти до душа!
Теперь она смеется, хихикая и повизгивая, как школьница, и мне это чертовски нравится. Хорошо, что я по-прежнему могу заставить ее развеселиться и что она дарит мне такие прекрасные звуки.
Наконец я как можно аккуратнее ставлю ее на пол в ванной и включаю воду.
– Я так скучала по тебе, – говорит она, пристально глядя на меня.
Мою грудь словно сдавливает. Черт возьми, я хочу провести с этой женщиной всю свою жизнь. Мне нужно рассказать ей о том, чем я занимался с тех пор, как она от меня ушла, но сейчас не время. Завтра, я все расскажу ей завтра.
Сегодня ночью я буду наслаждаться ее дерзкими замечаниями, смаковать ее смех и пытаться заполучить как можно больше проявлений ее любви.
Утро понедельника застает меня в кровати одну. Я знаю, что у Хардина сегодня что-то вроде собеседования или деловой встречи, но он толком не сказал, в чем дело и в какой части города все состоится. Понятия не имею, вернется ли он до того, как мне будет пора уходить на работу.
Перекатившись на другую сторону кровати, я зарываюсь в простыни, которые все еще хранят его запах, и прижимаюсь щекой к матрасу. Прошлая ночь… прошлая ночь была прекрасна. Хардин был прекрасен, мы были прекрасны. Притяжение, взрывоопасное притяжение между нами неистребимо. И наконец мы оба в состоянии понимать свои ошибки, ошибки друг друга, принимать их и работать над ними так, как было невозможно раньше.
Нам была необходима эта разлука. Нам было важно суметь выстоять в одиночку, прежде чем быть вместе. Я так благодарна, что мы справились, пройдя через тьму, ссоры, боль, и возродились, став сильнее, чем когда бы то ни было.
Я люблю его. Боже, как же я люблю этого человека. Несмотря на расставания, несмотря на неразбериху, он смог проникнуть ко мне в душу и оставить в ней свой несмываемый след. У меня никогда не получилось бы забыть его, хотя я и пыталась. Месяцами старалась жить дальше, день за днем загружая себя делами, чтобы не думать о нем.
Разумеется, это не сработало. Мысли о нем никогда не прятались слишком глубоко. И сейчас, согласившись, что нам нужно вместе во всем разобраться, я наконец чувствую, что у нас может что-то получиться. Мы сможем добиться того, о чем я когда-то мечтала больше всего на свете.
«Ты должна была знать, что я буду всегда тебя любить. Ты сделала из меня… того, кто я есть, Тесса, и я никогда это не забуду», – говорил он, двигаясь во мне.
Он изнемогал, был нежен и горел от страсти. Я растворялась в его прикосновениях, когда он пробегал пальцами вдоль моего позвоночника.
Звук открывающейся входной двери наконец вырывает меня из мечтаний и воспоминаний о прошлой ночи. Я вылезаю из постели, поднимаю с пола и натягиваю шорты. На голове у меня воронье гнездо. Идиотская затея – дать волосам самим высохнуть после душа с Хардином. Они спутались и свернулись в кудри, и я как можно тщательнее расчесываю их пальцами, прежде чем завязать в хвост.
Когда я подхожу к гостиной, там стоит Хардин и прижимает к уху телефон. По своему обыкновению он во всем черном, его длинные волосы в таком же диком беспорядке, как и у меня, но ему это очень идет.
– Да, я в курсе. Бен сообщит вам о моем решении. – Он замечает меня у дивана. – Я перезвоню. – Он говорит отрывисто, почти нетерпеливо, а затем вешает трубку. Раздражение на его лице исчезает, когда он делает шаг мне навстречу.
– Все в порядке?
– Да, – кивает он, снова переключив внимание на телефон. Затем проводит рукой по волосам, и я обхватываю его запястье.
– Ты уверен?
Не хочу показаться чересчур назойливой, но он выглядит подавленным. Раздается звонок, и Хардин смотрит на экран своего мобильника.
– Мне нужно ответить, – вздыхает он. – Скоро вернусь. – Поцеловав меня в лоб, он выходит в коридор и закрывает за собой дверь.
Мой взгляд падает на лежащую на столе папку. Она открыта, и из нее торчит стопка листков. Я узнаю эту папку и улыбаюсь. Мой подарок. Здорово, что он ей все еще пользуется.
Любопытство берет верх, и я открываю папку. На первой странице напечатано:
«”После”. Хардин Скотт».
Я переворачиваю страницу.
«Он познакомился с ней осенью. Большинство людей волновали такие вещи, как меняющие цвет листья и постоянно висящий в воздухе в это время года запах горящего дерева, но не его. Его волновало только одно – он сам».
Что? Я пролистываю страницу за страницей, пытаясь найти хоть какое-то объяснение тому хаосу и замешательству, что воцарились в голове. Это не может быть то, о чем я думаю…
«Ее недовольство было практически невозможно вынести. Он не хотел, чтобы она бросала ему в лицо худшее, что в нем было. Он хотел, чтобы она считала его идеальным. Таким, какой он считал ее».
Мои глаза наполняются слезами, и я вздрагиваю, когда несколько листков падают на пол.
«Вдохновившись примером Дарси, он оплатил похороны ее отца подобно тому, как Дарси покрыл расходы на венчание Лидии. В этом случае он пытался притушить стыд, который испытывала семья из-за отца-наркомана, а не скрыть позор несовершеннолетней сестры, внезапно вышедшей замуж, но исход был один и тот же. И если его жизнь обернется подобием романа, то этот добрый жест вернет Элизабет в его объятия».
Я чувствую, как комната вращается вокруг меня. Понятия не имела, что Хардин оплатил похороны моего отца. Тогда у меня возникло слабое подозрение, но я решила, что с расходами помогла церковь матери.
«Несмотря на невозможность иметь детей, она не отпускала эту мечту. Он знал об этом, но все равно ее любил. Он прикладывал все силы, чтобы не скатиться к эгоизму, но не мог не думать о маленьких версиях себя, которых она никогда не сможет ему подарить. Он переживал за нее больше, чем за себя, но не мог ничего с собой поделать и оплакивал эту потерю бессчетное количество ночей».