Отряд не пошел прямиком в центральную часть города, а все больше передвигался по периферийным улицам. И вскоре первая намеченная цель была достигнута. Ветеран с молодецкой резвостью вбежал в мрачный домище, построенный из тусклого, почти черного гранита.
– Очень напоминает смесь огромного дота с мавзолеем, – поделился Семен своими впечатлениями с дочерью.
– Еще бы не полениться и рассказать про этих чудовищ своим близким… – заметила Нимим.
– Он так расскажет, что еще больше запутает. – Виктория была раздражена тем, что Торрекс не привел их к Теодоро. Поэтому стала объяснять без всякого фантазирования: – Мавзолей – это такое громадное культовое сооружение, в котором засушенного вождя показывают его оболваненным потомкам. То есть этакая коробка величиной с огромную домину, обложенная мрамором. А дот – порождение войны, созданное для глухой обороны.
Как оказалось, сравнение с дотом подошло к зданию больше всего. Торрекс, вернувшийся из его внутренностей, сделал приглашающий жест Семену и повел его за собой. На ходу он поведал об этом сооружении:
– Никто и никогда еще не смог захватить главный салламбаюрский банк. Даже демоны из Оазиса Рая со своими человеческими союзниками осаждали его три месяца, но так и не сумели пробраться внутрь. Ни в нашем мире, ни в демоническом. Иначе наше королевство еще сорок лет назад прекратило бы свое существование. А так… живем помаленьку.
– Да-а, чувствуется монументальность, что ли. – Семен дотянулся рукой до низкого свода коридора, по которому они шли. – Тогда как полгорода разрушено, да и сами эти развалины в жутком запустении.
– Увы! Самому больно смотреть.
Они свернули за угол, и Торрекс показал на приоткрытую дверь:
– Кабинет директора. Заходите, он ждет. А я буду на улице.
Навстречу вошедшему клиенту поднялся мужчина среднего возраста и сугубо среднестатистической наружности. Лицо незапоминающееся, одежда обычного городского мастерового. Хоть и выходная. Казалось, что взгляду не за что на нем зацепиться, если бы не глаза. Жесткие, принизывающие насквозь и распознающие любую ложь. Семену даже показалось, что его изучают неизвестно каким магическим способом, но, проверив свою ментальную защиту, он понял, что зря обеспокоился. Как оказалось, рано, потому что хозяин кабинета с первого же предложения буквально шокировал гостя:
– Господин Загребной, очень рад вас приветствовать в самом древнем банке Великого континента. Меня зовут Брюнт. Шабен тридцатого уровня. Возраст восемьдесят один год. На этом посту без малого тридцать лет.
Во время этой речи мужчины жали друг другу руки, и Семен лишь после небольшой заминки смог признаться:
– Впечатляет…
– Что именно? – Директор жестом указал на кресло и уселся сам. – Мой возраст?
– Если бы только это! Гораздо больше меня волнует другое. Откуда вам известно, кто я такой?
– Вам ли как представителю другого, более развитого мира не знать, что финансовые империи имеют самые разветвленные шпионские сети?
– Согласен. Да и от попутчиков мне с трудом удавалось держать свое новое имя в тайне.
– Вот видите! Мне кажется, мы с вами достигнем взаимопонимания в очень многих деталях нашего бытия. Но в данный момент меня интересуют только две вещи, о которых мне известно со слов майора Торрекса.
– Кстати, он тоже знает о том, что я Загребной?
– Как меня это ни удивило, – подвигал бровями Брюнт, – но не знает. И можете не беспокоиться: информация о наших клиентах – для нас самое святое. Итак, могу перейти к вопросам?
– Спрашивайте.
– Вы хотите получить кредиты под залог имеющихся у вас драгоценных камней?
– Да.
– И вы действительно желаете сегодня же купить самое роскошное владение в Граале?
– Несомненно.
– Тогда хочу вас первым делом поставить в известность: наш банк сразу открывает вам практически неограниченный кредит, и вы вольны совершать любые операции как с недвижимостью, так и с финансами. Как вам такой договор, господин Загребной?
– Подходит, – сказал Семен. – И даже не надо вносить в залог драгоценные камни?
– Не надо!
– М-да… Я уже говорил, что этот мир нравится мне все больше и больше.
– Рад за ваш оптимизм.
– Но вот по поводу вклада… Мне бы все-таки хотелось оставить здесь самые дорогие и тяжеловесные камешки по той причине, что они мне попросту мешают. И еще я бы хотел расписать их наследование в случае чего.
– Любые детали вы можете оговорить в любое удобное для вас время. Насколько я понял, вы бы уже сегодня хотели ночевать в собственном доме?
– Хотел бы…
– Тогда камни можете принести потом, когда обустроитесь и войдете в курс хозяйства. Заодно тогда и оговорите свои пожелания по поводу хранения и передачи другим лицам.
– И все равно я оставлю у вас вот эти десять камней.
– Как пожелаете.
Когда на стол было выложено содержимое внушительного кошелька, Брюнт осмотрел камни и сдержанно произнес:
– Впечатляет. Очень впечатляет. Сейчас мой человек проводит вас к весьма ухоженному и отменно сохранившемуся жилищу, которое давно по закладной принадлежит банку. По словам майора Торрекса, вы именно о таком и мечтали. А затем вам вручат бумаги, оформленные на имя…
Семен понял, что от него ждут его официального титула и имени, под которым он намерен проживать в Граале, и назвался так, как они уже давно оговорили с Нимим. Это был ее подарок на предстоящую свадьбу – весьма звучный и древний родовой титул.
– Граф Семен Ривьери, – сказал он.
– Отлично! – На неизвестно откуда взявшемся листке бумаги Брюнт вывел три слова изящным почерком. – Вашу дочь вписывать как прямую наследницу?
– Вы и о Виктории знаете? Да, как прямую наследницу.
– Пишем: Виктория. Под вашим же титулом?
– Нет. Да и вообще пока не знаю, как лучше…
– Почему?
Чуть помедлив и грустно вздохнув, Семен потупился, словно недавние воспоминания придавили его, и обрисовал ситуацию:
– Дело в том, что по пути сюда моя дочь вышла замуж и сейчас даже толком еще не знает своего…
От такого известия директор банка привстал в кресле и совершенно нетактично перебил уникального клиента:
– Как «вышла замуж»?! За кого?!
Весь его вид выражал такое несчастье и горечь, а на лице читалась такая буря эмоций, что Загребной ответил, не задумываясь:
– За одного из наемников, который сопровождал наш отряд.
Брюнт хлопнулся обратно в кресло и трагически прошептал:
– Что ж вы так?..
– Однако! Мне кажется, вы пережили этот момент гораздо тяжелей, чем ее собственный отец! – немного в шутку возмутился Семен. И тут же добавил: – Хотя и мне до сих пор не верится в такое «счастье»… Уж слишком все получилось скоротечно и неожиданно.