Хамерхаузен очнулся, лежа на земле.
В темноте.
Все тело ныло так, будто его посадили в мешок, подвесили к балке и использовали вместо боксерской груши. А голова так просто разламывалась от боли.
Виир попытался вспомнить, что произошло. Но мысли в голове путались и слипались… Путались и слипались…
Долбить-колотить…
В горло будто теннисный мячик затолкнули…
Должно быть, он обо что-то ударился головой.
И здорово, надо сказать, приложился.
Как же это, твердь твою, случилось?..
Сделав усилие, Хамерхаузен перевернулся на бок и приподнялся на локте.
Далеко в стороне коптили горящие на дороге квады.
А совсем рядом отчаянно крутил колесами перевернутый квад. С одной горящей фарой…
Вот!
Хамерхаузен все вспомнил.
Ну, может быть, и не все, но главное.
Он находился за рулем квада, кода на них напал айвур…
Нет – два айвура!..
Твари…
С ним в кваде находились еще двое… Канелин и Катаяма.
Где они?..
Хамерхаузен перевернулся на живот и встал на четвереньки. Оттолкнулся руками от земли, переместил центр тяжести назад и оказался стоящим на коленях.
Посмотрел по сторонам.
Темнота.
– Эй!.. – хрипло крикнул он.
Несколько секунд подождал.
Не услышал ответа.
– Эй!.. Ребята!..
Слышно было только, как надсадно рычит мотор перевернутого квада, бессмысленно вращая перемалывающие воздух колеса.
Кто-то громко кричал на дороге. Но что именно он кричал, из-за шума мотора было не разобрать… Кажется, он кого-то звал…
Их станут искать не прежде, чем рассветет, это уж точно. Хамерхаузен и сам ни за что бы не полез ночью в сторону Усопья, зная, что где-то там, в темноте, прячутся жуткие твари, расшвыривающие квады, как игрушечные машинки…
Значит, нужно затаиться и ждать утра…
Но как же Катаяма и Канелин?..
Они ведь должны быть где-то здесь, рядом…
– Ребята! Где вы?.. – снова крикнул Хамерхаузен.
Странный это был крик. Он кричал так, будто боялся, что его услышат.
На самом деле так оно и было. Его ведь могли услышать и айвуры.
Мотор перевернутого квада чихнул три-четыре раза и замолк. Машина умерла. Только фара все еще продолжала буравить темноту лучом света.
В наступившей тишине Хамерхаузен услышал звук другого мотора, доносящийся не со стороны дороги, а из кромешного мрака. Какой-то безумец ехал сквозь тьму с выключенными фарами!
Хамерхаузен изо всех сил вглядывался в темноту, откуда доносился шум работающего мотора, но не видел ни зги. Он не в силах был даже угадать очертания квада. А между тем шум приближался, становился все громче и отчетливее.
Внезапно в лицо Хамерхаузену ударил яркий свет включившихся фар. Машинально прикрыв глаза ладонью, он всем телом подался назад в ожидании казавшегося неминуемым удара.
Квад, качнувшись, замер на месте. Он остановился так близко, что при желании Хамерхаузен мог коснуться рукой бампера.
– Залезай в машину! Живо!
Это был голос Регины – никаких сомнений.
Хамерхаузен наклонился вперед, оперся рукой о бампер и, сделав усилие, попытался подняться на ноги.
Но едва он сделал это движение, как в голове начался форменный кавардак. Мир будто перевернулся с ног на голову. А потом еще раз. И, не удержав равновесие, Хамерхаузен снова упал на колени.
– Помоги ему, Юл!
С легкостью и проворством, поразительными для его комплекции, лысый толстяк в лосинах перемахнул через борт квада, подбежал к Хамерхаузену и, подхватив его под мышки, легко, как резиновую куклу, потащил к дверце, которую уже открыла Регина. Закинув рамона на переднее сиденье, Юл Конструктор запрыгнул назад, где сидел негр Кин.
– Как ты? – с озабоченным видом посмотрела на Хамерхаузена рыжая.
– Живой, – коротко кивнул тот.
– Ну, рада за тебя, – усмехнулась Регина.
Отпустив педаль тормоза, она почти до предела вывернула руль влево. Машина начала разворачиваться на месте.
– Постой!.. – встревожился Хамерхаузен. – Куда ты?
– Подальше отсюда, – недовольно фыркнула в ответ рыжая.
– Но где-то здесь мои товарищи!.. Их надо найти!
– Нет их здесь.
– Как это нет?.. – растерялся Хамерхаузен. – Катаяма, Канелин… Они были вместе со мной в кваде, – Виир повернулся назад и посмотрел на все еще горящую фару перевернутого квада. – Ты же сама их видела!
– Ты что, совсем тупой? – поморщившись, не то с тоской, не то с жалостью посмотрела на него Регина. – Их нет, потому что они мертвые!.. Ага? Врубился?.. И, знаешь, кто в этом виноват?
– В чем? – растерянно спросил Хамерхаузен.
Он все еще не мог до конца осознать того, что произошло, а может, не хотел с этим мириться.
– В том, что они мертвы, уно! – рявкнула Регина. – Они были бы живы, если бы ты послушал меня и не погнал квад к дороге!.. Ага?.. Ты знаешь, кто на нас напал?
– Айвуры.
– Это я сказала.
– Верно.
– И что тебе известно об айвурах?
– Ничего, – качнул головой Хамерхаузен.
– Так какого ж лешего ты решил, что сможешь с ними справиться?
– Ну… – Хамерхаузен потрогал пальцами щетину на подбородке. – Я…
– Нельзя драться с врагом, про которого ты ничего не знаешь! Вообще – ничего!
– Ч-черт…
Хамерхаузен наклонил голову и сдавил ладонями виски. В голове стоял густой молочно-белый туман, как на болоте ранним утром. Сквозь него ничего невозможно было разглядеть. Одни только неясные, расплывающиеся серые тени. А, может быть, тени теней. Белые тени на палевом. А в ушах раздавалось неумолчное дребезжание треснутых колокольчиков. Раздражающее и не дающее сосредоточиться.
– Что, головка бо-бо? – насмешливо посмотрела на него Регина.
Хамерхаузен не успел ничего ответить.
Вскочив на ноги, негр вскинул автомат и принялся палить в темноту.
– Суть твою, Кин! – ударила ладонями по рулю Регина. – Что ты творишь?
– Я видел его! – с истеричным подвывом взвизгнул в ответ негр.
– Кого?
– Айвура!
– Юл?