Также можно предполагать, что митнагеды ошибочно считали хасидов последователями Шабтая Цви, саббатианцами. Память о тяжелом опыте саббатианства, внесшего раскол в народ, была еще свежа в сердцах людей, и дискуссии между теми, кто склонялся к саббатианству, и ортодоксами в XVIII веке не утихли окончательно (известный пример – дискуссия между рабби Яаковом Эмденом и рабби Йонатаном Эйбешюцем). При жизни Бешта ширилось движение сторонников Яакова Франка, которые изначально отвергали Талмуд, превознося до небес важность изучения книги Зоѓар и каббалы. В конце концов, сторонники этого движения откололись от иудаизма, приняв христианство.
Все это заставляло раввинов и глав еврейских общин опасаться нового раскола в народе, что подвигло их резко и яростно выступить против хасидизма.
Наш отец, благословенной памяти, вырос в окружении как хасидов, так и митнагедов, однако в то время, то есть в конце XIX веке, накал противостояния между этими течениями был уже не тот. Дед нашего отца по матери, рабби Йеѓуда ѓа-Коѓен Фарб, был одним из наиболее уважаемых жителей Бучача и молился в старом бейт мидраше, оплоте митнагедов, тогда как отец нашего отца, рабби Шалом-Мордехай ѓа-Леви Чачкес, ходил в синагогу чортковских хасидов. В детстве наш отец молился и со своим дедом в старом бейт мидраше, и со своим отцом в хасидской синагоге, а однажды даже ездил с отцом к чортковскому цадику. Мы не знаем, был ли его отец, рабби Шалом-Мордехай, хасидом или только проявлял склонность к хасидизму. Он был ученым-талмудистом и получил звание раввина, однако не желал зарабатывать на жизнь раввинской службой и открыл лавку по продаже кожаных изделий. В Бучаче рабби Шалом-Мордехай был известен как великий знаток Талмуда и постановлений законоучителей, в особенности Рамбама.
Учение хасидизма и хасидские рассказы привлекали внимание нашего отца еще в юности. Множество таких рассказов были известны ему как в изустной передаче, так и по книгам, и он обрабатывал и включал их в свои крупные произведения или перерабатывал в отдельные новеллы.
В годы, которые наш отец провел в Германии, он подружился с Мартином Бубером [323] . Интерес к хасидизму объединял их, и они решили издать вместе несколько томов рассказов о Беште и его учениках. В своих воспоминаниях о Бубере отец писал: «…однажды, когда я сидел у Бубера, у нас зашла беседа о хасидизме, и я рассказал ему одну хасидскую историю. Когда я закончил рассказ, Бубер вытащил какую-то тетрадь и, посмотрев в нее, достал непереплетенную книгу, в которой показал мне рассказанную мной историю. Так было с большинством историй, которые я рассказывал ему. Несколько больше везло мне с хасидскими проповедями и поучениями, которые я пересказывал ему: многие из них были ему не известны или известны в иной редакции… До того дня я не знал о существовании столь многочисленных сборников хасидских притч и рассказов, ибо мне они были известны лишь в изустной передаче, и только поучения я знал по книгам» («Воспоминания о Бубере» в сборнике «Сам себе», 2000, с. 284).
Бубер в предисловии к своей книге «Сад хасидизма», вышедшей в 5705 (1945) году, писал: «Огромную важность… представляли истории, которые на протяжении многих лет мне доставлял Ш.-Й. Агнон. Только что, во время написания этого предисловия, я достал связку открыток, которые он написал мне в период с 1921 по 1924 год, и разложил их перед собой. Какое же это было изобилие старинных преданий!»
На самом деле отец записывал для Бубера хасидские рассказы и до 1921 года. В открытке от 1917 года он послал Буберу три хасидских рассказа. В письме от 1918 года писал: «Посылаю Вам отдельные крупицы, возможно, Вы сумеете извлечь из них пользу». В 1919 году он писал: «За прошедшее время я услышал несколько хасидских историй, когда нам случится остановиться в одной гостинице, я перескажу Вам все, что помню». В 1920 году он пишет Буберу: «Я благополучно прибыл на Лейпцигскую ярмарку и полной грудью вдыхаю здесь хасидизм и ненависть к хасидизму». По всей видимости, их совместная работа началась в ранние 1920-е годы. В открытке из Гомбурга от 10 марта 1922 года отец написал Буберу: «Я хотел спросить Вас, стремитесь ли Вы по-прежнему работать над составлением “Книги цадиков”. Я много думал об этом деле и его важности и т. п., и если бы Вы смогли выделить для этого несколько часов, мы могли бы обсудить порядок работы… Если Вы согласны, то известите меня, где и когда мы сможем встретиться…» 25 тамуза* 5683 года (9 июня 1923 года) Бубер и Агнон подписали предварительный договор с издательствами «Двир» и «Мория», по которому «редакторы [Мартин Бубер и Ш.-Й. Агнон] обязуются предоставить означенным издательствам четыре или больше томов, содержащих лучшие хасидские рассказы и основы учения хасидизма, по тому в год, примерно по 20 печатных листов в томе; [а также] «Книгу Агады» [Бялика и Равницкого], исправленную и отредактированную означенными редакторами, с добавлением предисловия». От имени издательств «Двир» и «Мория» договор подписал Х.-Н. Бялик [324] .
В письме к Залману Шокену [325] от 7 тишрея* 5684 года (31 октября 1923 года) отец писал: «Сейчас я упорядочиваю все свои рукописи, занимаясь также хасидскими книгами, которые я готовлю к изданию вместе с Бубером…» В письме от 3 февраля 1924 года: «Завтра я еду во Франкфурт, где меня будет ждать г-н Бубер, поскольку у нас есть совместная работа. По правде говоря, эта работа отвлекает меня от моего мира и моего творчества, главной моей работы, но раз уж я начал, то буду надеяться, что не отступлю до конца».
В открытке Буберу от 27 февраля 1924 года он писал: «Если Вы приедете вскоре во Франкфурт, соблаговолите известить меня, ибо я хотел бы обсудить с Вами подготовку к изданию нескольких хасидских притч, в отношении которых у меня есть сомнения, а также привезите с собой все, что нам еще будет нужно для книги о Беште».