— Мне нужно поговорить с тобой, — наконец сказала я.
Северин слегка вздрогнул и напрягся сначала чуть сильнее, а потом словно выдохнул так, как будто произошло то, чего он и ждал весь ужин.
— Я знаю, что ты не поверишь, — тут же торопливо начал он. — Но я действительно не подстраивал всю эту ситуацию с Дином. Не буду врать, что не хотел, чтобы вы расстались. Но не так Просто я реально понимаю, что парень почувствовал, увидев нас… Короче, я бы мог давить на тебя, цепляться и все такое, но сделать так…
— Я знаю. Нести с Камилем были сегодня у меня и пытались изобразить то ли твоих адвокатов, то ли агитационную бригаду в защиту твоей непричастности.
Северин резко вздохнул.
— И что ты об этом думаешь? — мрачно глянув исподлобья, спросил он.
— Думаю, что ты должен позволить им вернуться.
Моментально и поза, и выражение лица Монтойи изменились. От мягкости и уязвимости не осталось и следа.
— Нет! — лязгнул металлом его голос.
О, ну да, Альфа во всей красе вернулся. Лирическое отступление было не слишком продолжительным.
— Они твои друзья. Сколько вы знакомы?
— Всегда. Сколько себя помню. Но это не имеет значения. Они посмели решать за меня. — В голосе уже настоящее гневное рычание.
— Они переживали за тебя. И пытались сделать как лучше! — без особого выражения сказала я, зная, что этот разговор не имеет особого смысла. Если Альфа решил — можно хоть разбиться, но сдвинуть не удастся ни на миллиметр.
— Наплевать! Я не позволял им влезать в мою жизнь и решать мои проблемы за меня, словно я какой-то слабак и не в состоянии справиться! — В руке Северина хрустнуло стекло стакана.
Я поднялась, не желая с ним больше препираться.
— Знаешь, Монтойя, в этой конкретной ситуации мне видится только одна реально пострадавшая сторона — Дин. Ты вроде как выиграл теперь. Естественно, не мне говорить тебе, как обращаться с теми, кто тебе предан настолько, что рискует даже навлечь на себя твой гнев, пытаясь действовать в твоих интересах. Спасибо за ужин. Можешь остаться в гостевой спальне.
Северин тоже вскочил, преграждая мне дорогу.
— Черт, что не так-то? Еще вчера ты готова была прикончить Нести, а сегодня на его стороне! Что за хрень, женщина? Неужто ты так быстро простила?
— Речь не обо мне! Нести и Камиль мне чужие и мало знакомые люди. И я им никто, в отличие от тебя. И поэтому я могу если не простить, то понять, почему они сделали то, что сделали. А бесит меня сейчас не то, что они поступили хреново по отношению ко мне и Дину. Меня выводит из себя тот факт, что ты с легкостью вышвырнул из стаи людей, которых знал и вроде любил всю жизнь, только потому, что они нарушили твои гребаные границы! Неужели самолюбие и амбиции Альфы для тебя важнее, чем годы дружбы и преданности?
Монтойя стоял передо мной, прищурив глаза и кипя, как чайник.
— Чего ты хочешь от меня? — рявкнул он.
— Ничего! Достало меня все это дерьмо с демонстрацией долбаной власти! Если считаешь, что всегда быть наверху — самое важное в твоей жизни, просто не хрен нам и пытаться что-то наладить, Монтойя. Это, — я обвела рукой свечи и красиво накрытый стол, — никогда не сработает со мной! Спокойной ночи!
— Вот как? — взвился Северин. — Это ты мне говоришь о том, что мои амбиции и жажда власти для меня важнее всего? Да на себя посмотри, черт возьми!
— А что со мной-то не так? — развернулась я.
— Что не так? Да все! Все должно быть так, как хочешь ты, и никак по-другому! Чем, на хрен, ты лучше меня, Юлали? Последнее слово всегда должно быть за тобой! Любого, кто пытается стать тебе ближе, ты готова об стену размазать!
— Чушь! — огрызнулась я.
— Нет, не чушь! Ты желаешь контролировать все: свои эмоции, поступки, события вокруг себя, свою волчицу. А если тебе это не удается — то тут же вышвыриваешь и отталкиваешь или предпочитаешь убежать, даже забыть. Главное, чтобы все было так, как ты решила считать для себя единственно возможным! Говоришь, я чертов властный Альфа? Да мне до тебя далеко!
— Несешь какую-то херню! — заорала я на него.
— В самом деле? Ты долбаная одиночка, Юлали! Сколько лет ты живешь без стаи? Три года? Пять лет? — Северин подступил ко мне ближе, нависая, но я уперлась и даже не собиралась отступать.
— Не твое дело!
— Значит, больше. И что-то мне подсказывает, что тебя не изгнали, ты сама покинула стаю. Я прав?
Я молчала, злясь все больше.
— Ты чертова одиночка, Юлали. А знаешь, кто становится одиночками?
— Знаю! Не вчера родилась! Те, кого изгоняют!
— Ну да, и они едва могут протянуть без стаи пару лет. Загибаются или сходят с ума, если их не принимают в другую. Но даже если так, то до конца жизни они остаются как инвалиды. Оторваться от родной стаи — это никогда не проходит бесследно. Но есть те, кто может без последствий для себя покинуть стаю. И это молодые Альфы. Потому что наше предназначение не только заменять стариков во главе стай, но и создавать новые. Именно поэтому только Альфы обладают достаточной силой и решительностью, чтобы оторваться от всего, что они знали, не получая при этом травму на всю жизнь, и пойти дальше. Именно поэтому ты смогла без проблем выжить столько лет. И по той же причине ты не желаешь выпускать из-под контроля ни единый аспект твоей жизни. Потому что ты чертова Альфа, как и я.
— Херня! Женщины не бывают Альфами. Они могут быть только парой Альфы! — хмурюсь я.
Монтойя хрипло рассмеялся.
— В самом деле? Скажи об этом моей матери! Для всех Альфа стаи — мой отец, но только я и мои братья знаем, кто на самом деле управляет Стаей Канадского красного леса. И поверь, это не здоровенный мускулистый суровый мужик, а маленькая хрупкая женщина ростом 152 см. Моя мама. А так-то да. Женщин-Альф не существует, — ухмыльнулся Монтойя.
— Если то, что ты говоришь, — правда, то как, черт возьми, я позволила тогда тебе связаться со мной? — не желала уступать я.
— Ну, может, потому что я на самом деле единственный, кто этого достоин? — Самодовольная усмешка вернулась на физиономию мужчины.
— Ну да, конечно. Если я Альфа, как ты говоришь, то как же тебе удалось подчинить меня?
— Напряги память, Лали, упрямая моя. Той нашей ночью не было ничьего подчинения. Мы были на равных. Я мог делать только то, что ты мне позволяла, а тебе я был готов позволить сделать с собой все что угодно. — Голос Северина стал ниже, и он подступил ко мне вплотную. — И в моей жизни не было ничего более крышесносного. Я просто дурею от того, что ты не уступаешь мне ни в чем. Каждый раз, когда я вспоминаю о всех моментах того полнолуния, то готов лопнуть от желания повторить. А вспоминаю я об этом каждую гребаную минуту!
Монтойя подступил так близко, что между нами почти не осталось свободного пространства. Его запах, в котором теперь основной яркой нотой было его возбуждение, окутал меня, словно облако, выпуская на волю мои животные инстинкты и наполняя тело потребностью. Волчица взвилась и закрутилась юлой, буквально толкая меня в грудь навстречу своему самцу. Хотелось ли мне оттолкнуть Монтойю и продолжить наш спор? А давайте я польщу себе и скажу, что да, но я оказалась слишком слаба перед напором своих взбесившихся гормонов? Ага, как-то так.