Лори украдкой взглянула на часы. Хоффман продолжал монотонно бубнить об увеличении доходов отделения, повторяя избитые истины, услышанные на последнем заседании совета директоров, и, судя по всему, заканчивать в ближайшее время не собирался.
Господи, как же Лори ненавидела эти совещания!
В окна было видно небо, чистое, безоблачное. Вид открывался до самого залива, и в промежуток между двумя зданиями можно было различить на голубой глади моря маленький темный силуэт острова Алькатрас. Лори вдруг поймала себя на мысли, что будет, если здесь произойдет сильное землетрясение. Выстоит здание или обрушится? А если обрушится, они провалятся вниз, сквозь этажи, или же строение повалится набок и их выбросит в пустоту? Скорее всего, разрушения будут иметь случайный характер: разные участки разных этажей останутся нетронутыми или развалятся на части, убивая всех тех, кому не посчастливится оказаться не в то время не в том месте.
Наверное, подобные фантазии были нездоровыми, но, по крайней мере, они помогали скоротать время.
Лори снова обвела взглядом зал, своих коллег и начальство, и уже не в первый раз подумала, что она здесь чужая. Компания «Автоматические интерфейсы» пригласила ее на работу сразу же после окончания колледжа, Лори поднималась по служебной лестнице и вот уже пять лет занимала свою нынешнюю должность, однако до сих пор считала себя самозванцем, переодетым ребенком, которому успешно удается убеждать взрослых в том, что он один из них.
Есть ли у нее хоть что-нибудь общее со всеми этими людьми?
Нет. Она жила в фальшивом пластмассовом мире преуспевающих амбициозных молодых людей, и по жестокой прихоти судьбы у нее были способности к бизнесу, она хорошо выполняла свою работу.
Сама Лори росла совершенно в другой обстановке, в маленьком провинциальном городке к югу от залива, в самые последние годы движения хиппи, и родители воспитали их с Джошем не так, как было принято: они учили своих детей почтительному отношению к природе, делали упор на индивидуальность. Одержимость внешним впечатлением, повышенное внимание к финансам и материальным сторонам, составлявшие значительную часть жизни ее коллег по работе, были для нее совершенно чужды. В то же время Лори сознавала необходимость не выделяться на общем фоне и без труда носила маску конформизма, покупала правильную одежду, заказывала правильную еду, всячески подкрепляя созданный образ успешной деловой женщины. Вот почему сейчас она находилась здесь.
Странно, как повернулась жизнь. Родители Лори нелепо погибли в автомобильной катастрофе, когда она оканчивала школу, и среди опустошающего горя и бездонного чувства утраты девушка с удивлением обнаружила, что родители составили завещание, позаботившись о том, чтобы выделить средства для высшего образования для них с Джошем. Лори ни за что не предположила бы, что отец или мать обратятся к ним с таким четким требованием, но вот оно было, написанное черным по белому, и поверенный объяснил, что эти деньги можно потратить только на книги и обучение. В противном случае они будут переданы в «Гринпис».
Таким образом, ее родители-хиппи были в каком-то смысле ответственны за то, что она стала главой отдела преуспевающей компании.
Где-то еще через полчаса Хоффман наконец закончил говорить, совещание завершилось, и главы отделов разошлись по своим кабинетам. Том Дженсон, координатор отдела развития, предложил Лори пойти после работы в кафе, но она отказалась, сославшись на то, что хочет отдохнуть.
– Я тебя не виню, – согласился Том. – Неделя выдалась ужасная.
– Увидимся в понедельник, – улыбнулась Лори.
Уйдя с работы на час раньше, она направилась пешком в центр города. Мимо проехал автобус с туристами-японцами, и она помахала одному из них, который ее сфотографировал.
Как она делала это каждую пятницу, Лори заглянула к своему брату. Вот уже три года как тот работал в книжном магазине, и было отрадно видеть, что он наконец нашел работу по душе, однако в последнее время Джош начал слишком глубоко копаться в восточных религиях и философских книгах.
Этот интерес он унаследовал от матери.
В частности, именно поэтому Лори любила заглядывать к брату.
Когда она вошла в магазин, Джош занимался покупателем. Помахав ему, Лори принялась разглядывать журналы, а брат продолжал оживленно обсуждать с покупателем работы Карлоса Кастанеды [2] .
Наконец покупатель выбрал книгу и ушел, и Лори подошла к прилавку.
– Как у тебя дела? – спросила она.
Джош поднял взгляд.
– Я собирался задать тебе этот же самый вопрос.
– Так плохо, да?
Он молча кивнул.
Положив сумочку на прилавок, Лори вздохнула.
– Неделя выдалась долгой.
– И не говори!
Лори рассказала о мелочных склоках и подковерной борьбе, развернувшейся после недавней реструктуризации отделения, перешла к скучным совещаниям и бесконечным документам и закончила иском, предъявленным компании бывшим сотрудником, которого она в свое время принимала на работу.
– Веселенькая у тебя жизнь!
– Ты прав. Веселее не придумаешь.
– А как у тебя с Мэттом?
– Замечательно. Тут всё в порядке.
– Ты могла бы найти себе другую работу.
– Нет. Тут дело не в работе, а… а в положении. С тех самых пор как меня повысили в должности, мне приходится тратить все время на человеческие ресурсы, вместо того чтобы заниматься делом.
– «Человеческие ресурсы»? – усмехнулся Джош.
– Ты совершенно прав. Я вконец испортилась. Теперь я изъясняюсь на корпоративном жаргоне.
– Как я уже говорил, ты можешь найти другую работу.
Лори молча покачала головой.
– У тебя постоянный стресс. Вот в чем твоя главная проблема. Я тут прочитал одну книгу…
– Джош!
– Я совершенно серьезно. Она о духовном самосознании и управлении энергией. Тебе в жизни недостает духовности. Вот в чем корень всех твоих проблем. Вот в чем корень большинства мировых проблем.
– Честное слово, сегодня у меня нет настроения это слушать.
– Лори…
– Послушай, я рада, что у тебя есть хобби, это очень интересно и все такое, но просто я не верю, что могу зайти к тебе в магазин, купить за пять долларов книжонку, выпущенную на деньги автора, и найти в ней ответы на вопросы, разрешить которые не смогли величайшие человеческие умы.
– Напрасно ты настроена так враждебно…
– Нет, Джош, я права. Я поступаю так потому, что каждый раз, когда захожу к тебе, ты пытаешься запихнуть мне в глотку какую-нибудь новую религию. А мне нужно, чтобы ты оставался просто моим братом, чтобы я могла поплакать тебе в жилетку, без того чтобы ты пытался обратить меня в новую веру.