Убедившись в правильности своих предположений, Татьяна принялась изводить отца. Когда тот задерживался, она очень подробно расспрашивала его, где он пропадал, его объяснения были слишком обстоятельными и начали настораживать мать. Отец тогда так до конца и не понял, что Татьяна все знала и специально интересовалась его отлучками. Выглядело все так, словно она интересуется его работой, а когда разразился скандал, Татьяна сидела в первом ряду с коробкой попкорна. Профессор Филатов и его жена, тоже профессор, разъехались. И когда за отцом закрылась дверь, бабушка, профессор Огурцова, взглянув пристально на внучку, спросила:
– Ну что, теперь ты довольна? Ты этого добивалась?
Татьяна добивалась совсем не этого. Она и сама не знала, чего хотела, но то, что она может управлять жизнью других людей, просто зная о них нечто и это используя, она как раз тогда и поняла. Отцу пришлось уйти с кафедры, но ему неожиданно предложили выгодный контракт в Германии, и он, наскоро получив развод, забрал свою лаборантку и укатил за границу. Он в итоге сложил два и два, поняв то, что профессор Огурцова поняла сразу. Больше Татьяна отца не видела, он вычеркнул ее из своей жизни. Не потому, что из-за спровоцированного скандала ему пришлось изменять жизнь, ведь все для него обернулось к лучшему, а из-за того, что она расставляла ему ловушки.
Татьяна сообразила, что надо быть осторожнее.
Новое умение требовало новых жертв, и когда пришло лето, Татьяна поехала в Научный городок вместе с бабкой. Огурцова была единственной, кто разговаривал с ней, мать тоже отгородилась от дочери, так и не простив той ее поступка. Татьяна недоумевала – никто не заставлял мать скандалить и выводить на чистую воду отца. Молчала бы, глядишь, папаша перебесился бы, и все.
В Научном городке всегда было много интересного. Бывая у соседей, Татьяна внимательно изучала их быт, привычки, отношения, даже иногда рылась в мусоре, ища пищу для мозга. Так она выяснила, что у профессора Оржеховского диабет, а его покойная жена склонна впадать в депрессии. Она узнала, что у Машки дома все подчинено суровому распорядку, а у Андриевских папаша Дариуша не разговаривает с отцом, которому не по душе занятия сына бизнесом.
У Ильи отец иногда пил, а напившись, становился невменяемым и агрессивным, даром что доцент кафедры цветмета. И тогда дед Ильи, всемирно известный профессор Миронов, укладывал сына в клинику, откуда тот выходил через пару дней спокойным и пристыженным.
А у Мишки родители – страстные приверженцы здорового образа жизни, Мишкина мать пылесосит дом и моет полы несколько раз в день и постоянно заставляет всех мыть руки.
Но вкуснее всего было у Шумиловых. Странная Лиза, не слишком адекватная мать, профессор Шумилов, вечно занятый и нетерпимый к другому мнению, и Сонька, которую не пинал в этой семье только ленивый.
Что она будет делать с этими знаниями, Татьяна еще не решила, но продолжала наблюдать. Она даже специальную тетрадь завела, чтобы ничего случайно не забыть. Бывало, она шпионила за окружающими, забравшись на тополь у реки и глядя в бинокль. Вот доктор Оржеховская приняла посетителей – какую-то мамашу с ребенком, приехавшими на телеге из деревни. Вот профессор Андриевский вышел погулять в лесу, его жена несет ему шляпу. Вот Сонька побежала к реке одна – значит, только что ее отпинали дома, иначе она бы Владьку взяла. А вот и Дариуш потянулся за ней, не иначе – ждал.
То, что Соне нравится Дариуш, а ему нравится Соня, Татьяна поняла раньше их.
В их компании подобрались красивые дети. Кто знает, как это получилось, но Татьяна понимала, что они все выглядят – как результат селекции. Вот так взяли и отобрали группы генов, и получились совершенные лица и гибкие, обещающие стать красивыми, тела. Конечно же, Татьяна считала, что она красивее всех. Нет, была еще Лиза, но кто принимал в расчет полоумную идиотку? В их компании она, Татьяна, была красивее всех. И это не на Соню должен смотреть Дариуш, и вообще все, а на нее.
И тогда Татьяна задумалась, может ли она управлять не только жизнями, но и чувствами других людей.
Оказалось, это тоже возможно. За какое-то время она увлекла Дарика идеей смешных розыгрышей, мол, люди легко поддаются эмоциям, и наблюдать отчаяние, например, это же дико смешно, ведь через минуту человек узнает, что горе ненастоящее, но перед этим можно вывернуть его наизнанку, чтобы он заплакал, или испугался, или… В общем, это весело, а главное – не кино какое-то, где актеры изображают чувства, здесь все будет по-настоящему!
И, конечно, самой первой нужно разыграть Соню – она ведь у Дариуша давно на крючке, это будет так смешно, что забыть невозможно.
А главное – Дариуш больше не станет смотреть на Соню так, как раньше. Когда втаптываешь кого-то в грязь, уважать этого человека перестаешь, и он становится неинтересен. Даже чучело отравленного ими кота оказалось не таким смешным, как полуголая Соня, удирающая сквозь заросли домой, где она была не нужна ни единому человеку. Это было еще забавнее, чем сам розыгрыш.
И через двадцать лет Соне предстояло послужить реквизитом в ее интриге.
То, что бывшие приятели добились успеха и обрели некую известность, оказалось очень кстати. Кадры удачных розыгрышей на сайте, который они с Дариушем создали, станут популярными именно потому, что и Соня, и Влад, и даже Мишка – люди в определенном смысле известные. И весь этот бал, задуманный с прицелом на совершенно определенного человека, разворачивался как положено. Все вели себя так, как она и предполагала – кроме идиотки Сони, которая оказалась вдруг неожиданным препятствием в ее идеальном плане. Но Сонька же ей и помогла, сама того не зная, и этого никто не мог предвидеть.
Татьяна сжала губы – ну что ж, все в итоге обернулось к лучшему. Сукин сын заплатит и будет делать все, что она ему велит.
* * *
Бывший следователь Прокофьев жил на Правом берегу в частном доме. Проехав по улице, Реутов наконец обнаружил искомый дом. Хозяин ждал их у калитки, в вольере рычал и бесновался волкодав.
– Идемте в дом, тут он нам поговорить не даст.
Прокофьев пошел по дорожке, они потянулись за ним, сопровождаемые особо изощренными собачьими проклятиями.
– Не любит чужих. – Прокофьев жестом пригласил их войти. – Проходите, ребята. Я тут чайку сообразил, жена печенья напекла, сядем и поговорим.
Это был невысокий лысоватый человек в очках, худощавый и аккуратно одетый. Видно, что на земле он стоит двумя ногами, и память его в порядке, хоть лет ему уже хорошо за семьдесят.
– Анатолий Федорович, да мы ненадолго.
– А хоть и ненадолго. – Прокофьев поставил на стол цветные чашки. – Угощайтесь, коллеги, вот черный чай, это – зеленый, выбирайте.
Сам он налил себе зеленого и отпил, блаженно прищурившись.
– Ты мне сказал, что девочку Шумиловых все-таки нашли.
– Нашли. – Реутов налил себе зеленого чаю, пахнущего жасмином, и взял из вазочки печенье. – В озере на участке Шумиловых, в пакете скелетированные останки.