– Тео! – Энни почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Ответа не последовало, и тягостное тревожное чувство усилилось. Она медленно побрела к задней стене, где вода доходила ей до пояса.
Уступ тянулся вдоль склона в нескольких дюймах над головой Энни. Старая коробка намокла от брызг, картон разбух. Нечего было и пытаться стянуть ее вниз – дно могло провалиться, и щенки упали бы в воду. Но оставить их было нельзя: вода все прибывала, грозя смыть волной коробку.
«Ах, Тео, что же ты натворил?»
Но Энни не могла думать об этом, слыша жалобное поскуливание насмерть перепуганных щенят. Ощупав стену пещеры носком кроссовка, она нашла нишу для ноги, вскарабкалась повыше и заглянула в коробку, светя себе фонариком. Там лежали все шестеро малышей, сбившись в сиротливую копошащуюся кучку на обрывке коричневого полотенца, уже пропитавшегося морской водой. Поставив фонарик на уступ, она схватила двоих щенят и попыталась спрятать их на груди, чтобы спуститься, но их острые коготки царапали кожу сквозь футболку, и Энни разжала пальцы. С отчаянным писком песики плюхнулись обратно в коробку.
Энни поняла, что придется перетаскивать их по одному. Выбрав самого крупного, она ступила на дно пещеры и вздрогнула от боли, когда щенячьи коготки вонзились ей в руку. Энни с легкостью выплыла бы из грота, но совсем другое дело – брести по бурлящей воде с извивающимся щенком в руках.
Она поплелась к выходу. Бледный вечерний свет понемногу меркнул, становилось все темнее. Волны обвивались вокруг ее ног, тянули вниз чугунными гирями. Щенок бешено барахтался, больно царапаясь когтями.
– Пожалуйста, успокойся, – шептала она. – Пожалуйста, пожалуйста…
Когда Энни достигла устья пещеры, царапины на ее руках начали кровоточить, а ей предстояло вытащить еще пятерых щенят. Но прежде чем возвращаться за ними, нужно было найти убежище для спасенного малыша. Энни, оскальзываясь и спотыкаясь, принялась карабкаться по скалам к небольшому пятачку, где чернело кострище.
В яме осталась зола от костра, который жгли на прошлой неделе, но вокруг было сухо, а высокие камни, окружавшие впадину, помешали бы щенку выбраться наружу. Опустив песика на землю, она бросилась обратно. Волны яростно бились о скалы, заливая пещеру. Прежде Энни не случалось надолго задерживаться здесь во время прилива, она не знала, как высоко может подняться вода. Достигнув места, где дно начало уходить вниз, она поплыла. Хотя еще стояло лето, вода оказалась ледяной. Ладони Энни коснулись стены, она нащупала ногой отверстие в скале. Потом, дрожа от холода, потянулась к коробке за вторым щенком и болезненно поморщилась, когда острые коготки врезались в кожу.
Она благополучно доставила песика к кострищу, но вода стремительно прибывала, и добраться до задней стены грота в третий раз оказалось нелегко. Оставленный на уступе фонарик начал понемногу гаснуть, свет потускнел, но Энни заметила, что коробка совсем раскисла от воды и вот-вот развалится. Горло ее сжалось от страха и отчаяния. Нет, ей ни за что не успеть вынести всех щенят. И все же она должна была попытаться.
Подхватив третьего песика, она соскользнула вниз. Волна с силой ударила ей в грудь, щенок забился и вырвался из пальцев.
Всхлипывая от ужаса, Энни принялась шарить руками в бурлящей соленой воде, ища крохотное тельце. Наконец она его нащупала.
На пути к устью пещеры, где слабо брезжил свет, ее настигла отхлынувшая волна и протащила за собой, едва не свалив с ног. Энни чудом не захлебнулась. Щенок перестал вырываться, затих; она не знала, жив он или мертв, пока не положила мокрый комочек в яму и не увидела, что тот шевелится.
Осталось еще трое. Энни шаталась от усталости. У нее почти не осталось сил. Но медлить было нельзя. Щенки могли погибнуть.
Подводное течение усилилось, уровень воды в пещере поднялся. Энни где-то потеряла одну кроссовку и сбросила другую. Каждый вдох давался ей с трудом. К тому времени, как она добралась до промокшей коробки, волна дважды накрывала ее с головой. Во второй раз Энни наглоталась соленой воды и мучительно кашляла, карабкаясь на стену.
Но прежде чем она успела взять на руки четвертого щенка, пенный поток сорвал ее со скалы. Найдя ногой выбоину, она снова взобралась наверх, жадно хватая ртом воздух. Потом, цепляясь за камень из последних сил, прижала к себе собачку. Кровавые царапины на руках и груди причиняли нестерпимую боль, легкие горели огнем. Ноги отказывались идти, сведенные судорогой мышцы умоляли остановиться. Набежавшая волна опрокинула ее, и Энни с щенком закружило в водовороте, но каким-то чудом ей удалось подняться. Она остановилась, откашливаясь и отплевываясь от воды. Мускулы рук и ног жгло, будто их поджаривали на адском огне. Кое-как добралась она до кострища.
Еще двое…
Будь она способна мыслить ясно, наверное, остановилась бы, но Энни действовала инстинктивно, не думая. Ею владело одно чувство, одно стремление – любой ценой спасти щенят. Казалось, вся ее прошлая жизнь была лишь прелюдией к этому моменту истины. Пробираясь по скалам к пещере, Энни упала и распорола голень об острый обломок камня. Пошатываясь, она вошла под каменный свод. Ледяная волна сбила ее с ног. Энни поплыла, хотя малейшее движение давалось ей с трудом, отзываясь в теле мучительной болью.
Фонарик на узком уступе едва светился. Размокшая коробка почти расползлась. Энни полезла наверх, ободрав колено о скалу.
Двое щенков. Она чувствовала, что дважды ей не осилить этот путь, и все же не желала сдаваться. Она попробовала вытащить из коробки обоих щенят сразу, но одеревеневшие руки ее не слушались. Нога снова соскользнула с камня, и Энни ушла под воду. Задыхаясь, она поднялась на поверхность, ее душил кашель, голова кружилась. С большим трудом ей удалось уцепиться за скалу. Она потянулась к коробке.
Одного. Она могла спасти лишь одного.
Ее пальцы вцепились в мягкую мокрую шерстку. Сдерживая рыдания, Энни взяла на руки щенка и попыталась плыть, но поняла, что не в силах перебирать ногами. Она попробовала встать, но мешало мощное течение. И вдруг в блеклом свете, проникавшем снаружи, она увидела, как чудовищный вал катится к устью пещеры, вздымаясь все выше и выше. Беснующийся поток ворвался в грот, захлестнул ее, завертел, словно щепку, и швырнул к каменной стене. Энни беспомощно забилась, молотя руками по воде, понимая, что тонет.
Чьи-то руки потянули ее наверх. Энни барахталась, отбивалась. Но руки были сильными, властными, настойчивыми. Они тащили ее до тех пор, пока лица ее не коснулось дуновение свежего ветра.
«Тео».
Нет, это был не Тео. Это была Джейси.
– Перестань вырываться! – в отчаянии крикнула она.
– Песики… – прохрипела Энни. – Там еще один… – Слова замерли у нее на губах, ей не хватало воздуха.
Новая волна обрушилась на них. Джейси крепче ухватилась за ворот Энни. Потом поплыла против течения, таща за собой Энни и щенка к выходу из пещеры.
Когда они добрались до скал, Энни бессильно упала на камни. Пока она пыталась сесть, ее спасительница кинулась обратно в грот и вскоре вернулась вместе с мокрой, извивающейся собачкой.