Дома, в Москве, он тосковал по тетке. По деревне, избе, бане. По кладбищу! Будь Кир постарше и посмелее, он бы сбежал. Но он был маленьким, робоким, а деревня находилась так далеко… Но он говорил себе, ничего, я подожду и, как повзрослею (хотя бы возраста брата достигну, ему четырнадцать, и родители разрешают Денису не только покидать двор, но и самостоятельно ездить в другой конец Москвы), сразу отправлюсь в путешествие. Подумаешь, три пересадки надо сделать, а потом еще пешком час топать. Осилю и такую дорогу. А пока буду деньги копить.
Но планы свои Кир в жизнь не воплотил. Через два года тетка погибла. Ее убили на кладбище. Она принесла своему любимцу, афганцу, два подосиновика и столкнулась с компанией пьяниц, которые скручивали с ограды медные шары. Тося бросилась на защиту могилы, и этими шарами ее забили.
* * *
Машину Дока Кирилл нашел быстро. Что неудивительно – тот ездил на мини-вэне. Зачем она одинокому холостяку, оставалось только гадать. И первая мысль, пришедшая на ум, была следующей: «Бытует мнение, что чем больше у мужчины машина, тем меньше его пенис. Закон гиперкомпенсации, кажется? Когда брат узнал о нем, передумал покупать джип, а приобрел обычный седан…»
Кир подошел к мини-вэну, открыл дверку. Док сидел, погруженный в думы, и вздрогнул, услышав щелчок.
– Извините, если напугал, – проговорил Кир, забираясь на сиденье. – Я думал, вы меня видите.
– Слушай, давай на «ты»?
– Хорошо, давайте. То есть давай.
– Как тебя зовут, я забыл?
– Кирилл.
– Тот самый?
– В смысле?
– Лучший друг. Или как она тебя называла? Мое сокровенное?
– Я думал, обо мне никто не знает.
– Никто, кроме меня.
– И о вас, – Кир опять перешел на «вы», – никто, кроме меня. Вы ведь ее жених?
– Нет, – резко ответил Док. – Я не делал ей предложения. Поэтому если она и считала себя моей невестой, значит, выдавала желаемое за действительное.
– А кем она была для вас? Позвольте мне все же обращаться к вам на «вы». Я гожусь вам в сыновья, и мне неудобно…
– Да обращайся как хочешь, – отмахнулся Док. – И на мой зрелый возраст намекай, когда вздумается. Я ведь понимаю, почему ты заострил на нем внимание. Олеся была твоей ровесницей.
– Даже помладше на полгода. И я хотел бы получить ответ на свой вопрос. Кем Красотуля была для вас?
– Поговорим, когда я напьюсь, – буркнул Док.
– Как же вы потом за руль сядете?
– У тебя права есть?
– Нет.
– Тогда оставлю машину на стоянке и вызову такси.
Они ехали по трассе со скоростью сто семьдесят километров в час. Кир не думал, что громоздкий мини-вэн может так летать. По обеим сторонам дороги было много всевозможных закусочных и ресторанчиков. Но Док, судя по всему, ехал в какое-то конкретное место.
Наконец они добрались до цели. Док сбросил скорость и стал заруливать на стоянку перед большой рубленой избой с вывеской «Щи» над дверью. Подивившись названию кафе, Кир вылез из машины.
– Тут подают лучшие супы, которые я когда-либо ел, – бросил Док на ходу. – Щи в том числе. Их здесь несколько видов. И со свежей капустой, и с кислой, и с крапивой, и со щавелем. Я когда пью, мне закусывать нужно.
Они зашли в избу. В ней было прохладно и пахло вкусно. Док поздоровался с выбежавшей их встречать официанткой и поманил ее за столик.
Не глядя в меню, заказал бутылку водки, винегрет и два вида супа – щи из квашеной капусты и рассольник. Кир попросил принести ему клюквенного морса и кулебяку.
– Да, еще хлеба ржаного, – спохватился Док. – А рассольник через полчаса после того, как съем щи.
Барышня все записала и удалилась.
– Водку давай сразу! – крикнул ей вслед Док.
– Вы алкоголик? – спросил у него Кир.
– Нет, я практически непьющий. У меня плохо организм спиртное переносит. Поэтому закусываю серьезно. Иначе упаду после третьей рюмки, а потом буду три дня болеть.
– Я очень хорошо вас понимаю. Мой организм так же реагирует на алкоголь. Поэтому я не пью. А вы сознательно себя травите. Зачем?
– Доживешь до моих лет, поймешь, что есть такие стрессы, которые без «яда» не снять.
– Я справляюсь при помощи дыхательных упражнений и плавания. Но вы правы… Кто я, чтобы давать вам советы? Всего лишь мальчишка.
Принесли водку. Запотевшая бутылка с богатырем на этикетке.
– Лучше бы фотографии изъеденной циррозом печени поместили, – пробормотал Кир. – Как на сигаретах – почерневшие легкие.
– Или алкаша помойного. И назвать водку «Бомж». Только я думаю, все равно ее купят. Главное, чтоб цена была адекватной.
Он налил себе. Поднял стопку, отсалютовал Киру и залпом выпил.
– Гадость, – просипел Док, хватая вазочку с декоративным шиповником, украшающую стол, поднес цветы к носу и вдохнул аромат.
– Вы бы подождали винегрета.
– После первой не закусываю, – отмахнулся он. И тут же налил себе еще.
Снова ничего не сказал. Молча опрокинул в себя водку. Поморщился. Занюхивать не стал. Налил третью.
– Вы не сильно разогнались? – забеспокоился Кир. – Такой темп мало кто выдержит!
– Малыш, я держу все под контролем, не волнуйся. Вон винегрет несут и хлеб. Я третью закушу и приторможу.
Выпив и даже не поморщившись, Док принялся за еду. Жадно откусывал хлеб, а винегрет брал с тарелки не вилкой, а ложкой.
– Вкусно, – проговорил он с набитым ртом. – Зря не заказал.
– Теперь мы можем поговорить?
– Рано. Еще две стопки. Одна через пару минут, вторая под горячее. Я буду в кондиции, и поговорим.
Кир решил отстать. Тем более ему принесли заказ. Пышущая жаром, источающая дивный аромат кулебяка и насыщенный кисло-сладкий морс. И то, и другое оказалось вкусным. Кир стал подумывать о добавке, как Док доел свои щи, вытер жирный рот салфеткой и проговорил:
– Все, я готов.
– Тогда начинайте.
– Сначала клятва!
– Не понял?
Док был изрядно пьян, поэтому Кир решил, что он путается в словах.
– Ты должен поклясться Олесей. Памятью о ней, бессмертием ее души и чем еще хочешь, что не побежишь к ментам сразу после того, как мы расстанемся.
– Обещаю.
– Нет. Клянись. Всем тем, что я перечислил. Глядя мне в глаза. А лучше… – Он схватил Кира за руку. – У тебя должно быть ее фото. Если да, достань!
– Зачем?
– Глядя ей в глаза, поклянешься.
– Послушайте, – Кир вырвал руку из тисков его пальцев, – я вам свое общество не навязывал. Вы обратились с просьбой выпить с вами. Значит, это вам нужно поговорить. Вам – не мне!