Нора употребила бы другое слово. И оно характеризовало бы положение Викентия более точно. Вот только он не ругался матом.
Он вынул руки из карманов. Обхватил ими голову. Как ни странно, они не дрожали, но были ледяными.
– Вы арестуете меня? – сдавленно проговорил Бородин.
– Нет. По крайней мере, не сейчас.
Викентий поднял глаза на майора. Он это серьезно или…? «Тонко» шутит?
– Я считаю вас человеком неглупым, – продолжил майор. – Это по меньшей мере.
– Уровень моего интеллекта сто сорок пунктов. Так что я, бесспорно, не дурак.
– Вот и я о том.
– Вы к чему клоните, майор?
– Разве умный человек оставит отпечатки на орудии убийства? Вы хирург. Вы привыкли работать в перчатках.
– Они, бывает, рвутся, – подала голос Нора.
– Согласен. Но случись так, Викентий протер бы рукоятку, перед тем как выбросить скальпель.
– А если он не заметил, что перчатка порвалась? Она же тонкая, хирургическая.
– Отпечатки очень четкие. Оставленные несколькими пальцами. Мне кажется это подозрительным.
– Подстава? – спросил Бородин.
– Очень похоже.
– Но где злоумышленник мог раздобыть скальпель с моими отпечатками?
– Вот вы и подумайте на досуге.
– Позвольте, я еще посмотрю на него?
Карели подвинул улику Викентию. Тот взял скальпель в руки (естественно, не вынимая из пластика). Повертел, рассматривая. – На нем нет никаких отметин, – сказал Карели. – Если вы ищите их. Царапин, зазубрин, искривлений.
– А это что? – спросил он, указав на бурое пятнышко на лезвии.
– Кровь Виолы Лебедевой. Ее немного ранили.
– Только ее?
– Да.
– А в других случаях тоже скальпели на месте преступления находили?
– Ни разу. Но, по мнению нашего эксперта, три жертвы убийцы…
– Дока! – ввернула Нора. Карели посмотрел на нее с неодобрением. – И что же они, его жертвы…?
– Убиты другим скальпелем с менее изящным лезвием.
– Все это не доказывает того, что я не причастен к этим смертям, а также к нападению на Виолу, – с горечью проговорил Бородин. – Улики, пусть и косвенные, указывают на меня. И я с ужасом жду того часа, когда вы мне предъявите обвинение.
– Я на вашей стороне. Поэтому вы еще на свободе. Но еще одна улика, и мы вас закроем. За нападение на Виолу Лебедеву точно.
– А если Вики представит алиби?
– Он не смог сделать этого. Увы.
Нора подошла к Бородину, обняла его за шею, потрепала по волосам.
– Какой ты у меня дурашка, – проворковала она. – Готов рисковать свободой ради меня…
Викентий посмотрел на бывшую супругу с недоумением. Что за игру она затеяла?
– Товарищ майор… Или вы господами стали, как превратились в полицейских?
– Хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. – Похоже, бывшие милиционеры и нынешние полицейские сами не знали, как хотели бы, чтоб к ним обращались. «Товарищ» уже неуместно, а «господин» непривычно. – Так что вы хотели сказать мне?
– Вики был со мной в ту ночь. В нас неожиданно вспыхнули былые чувства. И мы как упали в койку в десять вечера, так только утром из нее вылезли. А скрывал Вики это от вас, потому что не хотел подставлять меня. Дело в том, что у меня есть жених. И он крайне ревнив!
«Интересно, у нее правда кто-то есть? – рассеяно подумал Викентий. – Или она врет на ходу?»
– Алиби, подтвержденное супругами и ближайшими родственниками, является довольно сомнительным, – наставительно произнес Карели.
– Я ни то, ни другое. Я бывшая! Считай, посторонняя.
– Для посторонней вы как-то часто бываете рядом со своим экс-супругом. Я вас вижу уже второй раз за три дня.
– Трахаться хочу, – выдала Нора. И Бородин едва не провалился сквозь землю. – Причем именно с ним. Вы не смотрите, что Вики такой сморчок. Он настоящий конь, не то что мой нынешний… – Она склонилась к майору. Ее грудь оказалась на уровне его глаз, и Карели стыдливо отвел взгляд. – Рассказать вам, что он проделывал со мной ТОЙ ночью?
– Мне не нужно. А вот на суде, если потребуется, расскажете. Вы ведь готовы выступить там в защиту бывшего супруга?
– Конечно.
– Вот и славно. Только помните, что за лжесвидетельство тоже наказывают. – И уже Бородину: – У меня пока все. Напоминаю вам, Викентий Сергеевич, покидать Московскую область вам строжайше запрещено. Ваш отъезд будет расценен как бегство, а значит, признание вины.
– Я все понимаю. И не собираюсь бежать. Надеюсь, вы найдете убийцу, и я заживу спокойно.
– Найдем, не сомневайтесь. – Карели встал, кивнул сначала Бородину, затем его бывшей жене и удалился.
Когда за майором захлопнулась дверь, Викентий медленно поднялся. Его взгляд был устремлен на Нору. Она тоже смотрела на него. В глазах алчный блеск. Бородин знал, что он означал…
– Ты это из-за денег? – хрипло спросил он у Норы.
Она покачала головой.
Он ей не верил. Но какая разница? Главное, она его хочет. Желание она никогда не могла скрыть. Ее выдавал тот самый блеск, что зажегся в глазах сейчас.
Бородин шагнул к Норе. Рывком прижал ее к себе. Ее грудь оказалась у него перед глазами…
Эта фантастическая грудь, просто созданная для поцелуев.
Но Бородин, как ни велик был соблазн, к ней губами не припал, а грубо сжал.
Нора едва слышно охнула. Викентий схватил ее за волосы и потянул. Шея Норы изогнулась. В нее-то он впился губами. Шея была ее главной эрогенной зоной.
Бородин схватил Нору за талию, поднял (он был сильным мужчиной, несмотря на худобу) и усадил на стол. Юбка задралась. Под ней тонкие трусики. Викентий сорвал их и без прелюдий вошел в свою бывшую жену…
Так, как она любила!
– Как я по тебе соскучилась, – простонала она, обхватив его бедра ногами.
«Если бы ты знала, как я по тебе», – мысленно ответил ей Викентий. Но вместо этого шлепнул ее по бедру. И это было только начало. Скоро он станет еще более жестким…
– Зачем мы развелись? Дураки… – услышал Викентий и зажал ей рот рукой.
Он и сам знал… что дураки.
Они проснулись одновременно.
Лежали лицом друг к другу и сразу встретились глазами.
– Привет, – прошептал Матвей.
– Доброе утро.