– Уже оно?
– Думаю, да.
– Будильник еще не прозвенел.
– На сколько завел?
– На семь.
– Значит, сейчас, шесть десять.
– Почему именно…?
– По закону подлости.
Она приподнялась на локте. Глянула на часы, что стояли на тумбочке.
– Почти угадала. Половина седьмого.
– Так у нас еще полчаса.
Он обнял Виолу и прижал к себе.
– Ты так вкусно пахнешь… – пробормотал он, зарывшись носом в ее волосы.
– За что я и люблю дорогие шампуни. – Она никак не могла перейти на серьезный тон. Все хохмила. Это от неуверенности.
– Тебе неловко? – спросил Матвей. Как же хорошо он знал ее… свою сеструху.
– Немного. А тебе?
– А мне кайфово! – Он чмокнул ее в нос и перевернулся на спину. Мощная грудная клетка в густой поросли русых волос манила. И Виола положила на нее руку, чтобы погладить бугристые мышцы, пробежаться пальцами по волоскам. – Я впервые, пожалуй, думаю, что все происходит именно так, как надо!
– Мне бы твою уверенность… – Она уткнулась лицом ему в шею. Не хотела, чтобы видел ее глупо-счастливое лицо.
– Если бы я знал, что поцелуй приведет нас к этому… – Он перекинул ее на себя. – Я бы давно тебя облобызал!
Он нашел ее губы, впился в них. Жадно, но не больно.
Огромный, невероятно сильный Матвей оказался очень нежным любовником.
Виола ответила на его поцелуй, и они снова занялись сексом.
Будильник прозвонил, когда они разомкнули объятия.
– Я накормлю тебя завтраком, – сказала Виола, спрыгнув с кровати. Она ощутила такой прилив энергии вдруг, что хоть в олимпиаде участвуй. – Что ты хотел бы съесть сейчас?
– Тебя.
– Опять?
Матвей сделал виноватое лицо и закивал.
Виола скрыла свой восторг за серьезной миной.
– А если выбрать из гастрономии?
– Да там же плов остался.
– Его будешь?
– А какие варианты?
– Яичница, тосты, бутерброды. Могу даже горячие сделать.
– Вот их! И кофе с молоком.
– Будет исполнено, мой господин, – с дурашливым поклоном ответила она и отправилась в кухню. А Матвей в душ.
Когда он вышел оттуда, Виола хлопотала у плиты. Она не делала горячие бутерброды в микроволновке. В ней хоть и готовилось все быстро, но хлеб отмокал, а ей нравился хрустящий. Поэтому сейчас на газу стояла сковородка «Тефаль», накрытая большой жестяной миской.
Матвей, в набедренной повязке из полотенца, встал у окна. Скрестив руки на груди, стал наблюдать за Виолой. Это смущало. А еще его нагота. Но уже иначе. Она возбуждала, и Виола ничего не могла с собой поделать. На завтрак она хотела… Матвея. А не растреклятые бутерброды! Но если они сейчас вновь займутся сексом, и бутерброды сгорят, и Матвей опоздает на работу. Она уже поняла, Матвей не из тех, кто делает это по-быстрому.
– Ты бы оделся, – бросила она через плечо. – Чтоб времени даром не терять.
– Нет, я люблю завтракать голым. – И со смехом сдернул полотенце.
К счастью, он тут же сел. Иначе Виола наплевала бы на бутерброды, а также работу Матвея, и накинулась на него. Братуха разбудил в ней тот вулкан страстей, об извержении которого она мечтала год целибата.
– Чем сегодня займешься? – спросил Матвей. Виола поставила перед ним чашку с кофе, и он помешивал в нем сахар.
– Поработаю. А то совсем забросила все дела.
– Вот и мне сегодня пахать. Даже не знаю, во сколько освобожусь.
Она хотела сказать, не важно во сколько, хоть среди ночи, только позвони мне, а лучше приезжай. Но Виола промолчала. Это она любила и ждала. И вот свершилось! А для него, возможно, их сближение ничего не значит. Переспали и переспали. Подумаешь! Секс по дружбе. Даже кино с таким названием есть…
От этих мыслей стало грустно. Чтобы не разнюниться (внезапно захотелось плакать), Виола всецело отдалась бутербродам. Они приготовились, и Виола принялась выкладывать завтрак на тарелки и украшать веточками зелени.
– Ты так стараешься, будто готовишься сфотографировать наш завтрак и выложить снимок в Сеть, – пошутил Матвей. Он знал, что Виолы нет ни в одной из соцсетей, за исключением узконаправленных сайтов, на которых она регистрировалась, чтобы находить рабочие контакты.
– Я для тебя стараюсь. Вдруг ты захочешь это сделать, – в тон ему ответила Виола. – У тебя сейчас на аве стоит фото тыквы для Хэллоуина. Мои бутерброды выглядят гораздо симпатичнее…
Матвей в отличие от нее имел два активных акаунта, но фотографии загружал крайне редко. Как он сам говорил, чтобы не провоцировать геев. Те бурно реагировали на снимки таких фактурных мужчин, как Матвей, и начинали заваливать пылкими посланиями.
Они приступили к завтраку. Виола осилила только один бутерброд. Матвей же смолотил три и выпил две чашки кофе. Но ей все равно казалось, что он не наелся.
– Еще что-нибудь? – спросила она.
– Десерт.
– Да, у нас же сладости есть…
И полезла в ящик, куда убрала сухофрукты и печенье. Там же стояла банка с ее любимым джемом.
– Вот дурочка, – рассмеялся Матвей. – Под десертом я имел в виду тебя… – Затем схватил Виолу, взвалил на плечо и потащил в комнату.
– Тебе же на работу, – пищала она, пытаясь вырваться. Но это скорее для поддержания игривого настроения. Меньше всего хотелось, чтобы ее отпустили сейчас.
– Ничего, опоздаю немного.
Родя виновато смотрел на Леду. Сегодня ночью он изменил ей…
В мыслях.
Во снах.
И действиях!
Изменил с Леночкой…
Вчера они весь вечер работали над коллекцией. Родя подгонял наряды, что шились на Перл, под фигуру своей новой модели. В перерывах они пили чай с вареньем, и Леночка смеялась:
– Если я буду продолжать уплетать сладкое в таких количествах, как сегодня, платья не зауживать придется, а расставлять!
Когда они закончили и Родя глянул на часы, они показывали час ночи.
– Вот это мы припозднились! – ахнул он.
– Да уж, – улыбнулась она. – Время пролетело незаметно. Что ж… мне пора.
– А вы на машине?
– Нет, что вы. Откуда она у меня? Я из простой семьи.
– Но метро уже закрыто.
– Придется такси вызывать.
– Дорого и опасно.
– Дорого, да, но опасно вряд ли.