Она обернулась − черный ветер налетел на нее кружащим вихрем и, растянув ее руки и ноги в разные стороны, поднял в воздух на высоту тополиной кроны. Воздушный обруч впился в шею, его хватка была не слабее металлического. Дышала она с трудом, не говоря уже о том, чтобы пошевелить рукой или ногой.

− Можешь ничего не говорить в свое оправдание, − пропел ветер. − Я знаю, откуда ты пришла и знаю, с кем ты была. Меня волнует только один вопрос. Мелисса, зачем?

− Зачем? − Девушка почувствовала, как холодеют ее ноги. От пронизывающего ветра, пробирающегося под платье, она дрожала. − Ты скажи мне. Зачем я тебе? Почему я не такая, как остальные?

− Ты мне нужна для другого. Как вольная птица, ты можешь делать все, что твоей душе угодно.

− Это ложь, я не свободна. Ты оставил мне чувства, но забрал главное. Выбор. Лучше сделай меня ами, и я буду верна тебе! Добровольно я никогда не стану той, кем ты хочешь меня видеть.

− Станешь. − Ветер усилился, постепенно становясь стихийным бедствием. А это означало, что он злится.

− Если я так дорога тебе, остановись!

Ответа не последовало.

Но через несколько мгновений вихрь утих. И перед ней возник тот, кто называл себя Вердан Калот.

Они плавно опустились на землю.

Сюда не проникал свет солнца, заросшие тропы здесь не знали следов человека. Под сенью многовековых деревьев здесь прятались неведомые тени. На листьях, черных, как смола, застыли капли крови. До сего дня ни одна птица и ни один зверь не осмеливались появляться здесь, в глубокой чаще Хазельбранта, гиблом месте, где темное безмолвие приютило страх.

Но сегодня был особый день. Не такой, как все.

Большая летучая мышь приветствовала наступление дня унылым писком. Она долго продиралась сквозь переплетенные колючие ветви, пока, наконец, не увидела впереди огонь.

Посреди лесной поляны горел большой костер. Около него стоял человек. Он держал за руку девушку в длинном белом платье. Летучая мышь покружила немного возле человека, а потом села ему на плечо. Она что-то быстро шепнула ему на ухо, после чего лицо человека изменилось. Он погладил ее тонкие крылья и обратился к девушке:

− Мои глаза в Ариголе.

Он улыбнулся, и улыбка его была едва ли отличимой от морды летучей мыши.

− Мелисса Мона, кажется, я знаю, в чем тут дело…

Демон всматривался в ее глаза, продолжая удивляться рассеявшемуся зеленому сумраку. Как странно, но печаль исчезла. Теперь там было сияние особенного чувства. И, кажется, он знал, как оно называется.

− Счастливых узнают по глазам! Вот уже и в твоих глазах я не вижу той невыносимой грусти, которая была там до встречи с Робертом из Аристада. Они светятся! Но спешу разочаровать тебя. Скоро он умрет. И, в отличие от тебя, он станет обычным ами, который будет исполнять мои приказания.

Демон затаил восторг. Это было предвкушение, славное упоение будущим триумфом, последний шаг к победе.

Но длилось оно недолго. Ее молчание заставило его рассвирепеть. Он схватил ее за волосы и притянул к себе.

− Ты называла ему имена? Отвечай! − Хватка его была жестокой. В этом сцеплении рук и волос у нее не было шанса на пощаду. Однако боль не смогла ее сломить. − Я знаю, что называла… Я все слышу… все знаю… − Он кивнул в сторону сосновой рощи, из которой моментально выбежали несколько волков. − Осталось совсем немного… и все кончится.

− Я сделаю все, что ты мне скажешь, Вердан. Только не тронь его. − Когда девушка заговорила, лицо его просияло. − Я буду с тобой до скончания дней. Если оставишь его…

− Тебе нужно выпить крови, дорогая. Выпить крови, чтобы успокоиться. Может быть, тогда ты забудешь о нем.

Длинным острым ногтем демон черканул по своему запястью и поднял окровавленную руку над головой Мелиссы.

− Поверь, когда ты начнешь убивать, сама кровь будет для тебя не так важна. Она лишь насыщение плоти. А вот насытить душу, твою проклятую душу сможет только предвкушение! Предвкушение! Понимаешь? Легкое подрагивание внутри души, замирание сердца и благостный стон. Вот что будет важно! − рука его коснулась ее лица. − Открывай рот, − скомандовал демон. − И пей.

− Нет… − она замотала головой.

Он резко надавил на ямочки возле ее скул, тем самым заставляя девушку разомкнуть челюсти. Капли крови стали падать на ее язык. Едва не задохнувшись от мерзкого привкуса, она начала пить.

Часть третья
Список ами

Аригола, как все начиналось

Сын вампира

Прошло три года.

У Блес и Франко-Даниэля родился сын.

Мальчишка рос подвижным и веселым, но вследствие своей гиперактивности требовал к себе повышенного внимания. Блес души не чаяла в ребенке и отдавала ему все свое время, иногда совсем забывая о муже. Впрочем, Франко, который за все это время так и не решился назвать жене свое настоящее имя, не особо грустил по этому поводу. Это было ему только на руку, ибо притупляло бдительность супруги.

За время совместной жизни Даниэль постоянно отлучался в далекие деревни и села, где искал себе жертв. Он пользовался тем, что почти не отличался от людей − лишь бросающаяся в глаза бледность, которую легко можно было списать на плохое самочувствие или тяжелую невыспанность. Он старался держаться в стороне от животных, в особенности от кошек и собак, которые могли узнать его, тем самым дав понять людям, что перед ними не человек. Также он сторонился лошадей, используя в поездках верного слугу Парвика с уже давно привыкшими к нему скакунами.

В этих поездках он часто обращался волком, что помогало ему без особого труда справляться с несколькими людьми сразу. Превращения давались ему легко − достаточно было лишь накопить агрессию, не выплескивая ее какое-то время, а потом сосредоточиться и взорваться, концентрируя злость строго в сердце. Поначалу случались сбои, но позже, когда он приноровился скапливать ненависть, все получалось на раз-два.

Старец с горы был прав − в душе он по-прежнему оставался тем диким зверенышем, покинувшим родной дом и отправившимся в мир искать свое место под солнцем. И, как и всеми зверьми, им двигал безудержный голод.

Естественно, такие отлучки вызывали вопросы у его жены. Она уже давно подозревала Даниэля в том, что его странное поведение является либо следствием серьезной психической болезни, либо дьявольским проклятьем, о котором как-то вскользь упоминал сам Даниэль.

Теперь же, по прошествии трех лет, она вернулась к тому разговору, и после очередной поездки он вынужден был посвятить ее в страшную тайну и раскрыть свою истинную сущность.