– Повреждения объекта – двадцать два процента, – доложил «Аргус». – Критические повреждения – ноль. Безвозвратные человеческие потери – ноль. Энергопитание объекта переведено на резервный контур.
Итак, можно сказать, я отделался легким испугом. Жив – и слава богу. Я включил камеры внешнего обзора и попытался оценить тяжесть разрушений. Парк, судя по всему, прекратил существование: весь изрыт воронками, между которыми лежат иссеченные осколками стволы деревьев и кое-где виднеются уцелевшие кусты.
В четырех зданиях, в верхних этажах, зияли трехметровые дыры. К счастью, ни в одном из помещений, попавших под удар, людей не было, так что обошлось без жертв. Затем я навел камеру у ворот на корпус, скрывающий мое бренное тело. Тут все выглядело гораздо хуже. Из семи этажей осталось лишь пять. Два верхних представляли собой перекрученную груду щебня и арматуры. Приходилось признать, что мне, сидящему на пятом этаже, впрочем, как и Накадзаве с Бомонт, дьявольски повезло. Если бы через выстроенные «Аргусом» редуты прорвалось еще хотя бы пара-тройка ракет, лежали бы мы сейчас под таким же бетонно-арматурным завалом.
Кстати, о моих пленных. Только сейчас я обратил внимание на глухие испуганные крики, доносившиеся из комнаты отдыха. Для бельгийки и старого ученого шок от внезапной атаки, наверно, был еще острее, чем для всех, находившихся за периметром комплекса. Они ведь даже были лишены возможности что-либо увидеть, ощущая только стартовый рев ракет и вместе со зданием сотрясаясь в темной комнате от взрывов.
– Господа и дамы, спокойнее, – сказал я, заходя в комнату. – Все уже закончилось.
– О, господи, – простонала Амели. Она лежала, скрючившись, рядом с кроватью. Видно, во время взрывов пыталась спрятаться под ней, но забыла о наручниках и теперь напоминала еще живого трепыхающегося жука, пришпиленного к доске для коллекционирования. Акихиро, вцепившись прикованной рукой к спинке кровати, забился под одеяло, из-под которого выглянул, услышав меня. Его лицо было белым от страха.
– Хочу вас поздравить, – сказал я бодрым голосом. – Мы только что пережили ракетный налет. У вас, Акихиро, будет что рассказывать внукам, а вам, Амели – мужу и детям.
– Что-то не уверена, что доживу до тех времен, – девушка забралась обратно на кровать, перевернулась на спину, взглянула на меня. – Кому вы так насолили? Сначала спецназ, теперь ракеты. Что будет дальше? Атомная бомба? Мой бог, если бы я только знала…
– Что именно? – спросил я.
– Если бы я знала, что со мной будет, – ответила она через несколько секунд молчания, – я бы сказалась вчера больной и не вышла на работу.
– Ясно. А как вы, Акихиро? В порядке?
– Даже не знаю на каком я свете, – простонал тот страдальчески. – Проклинаю тот день, когда мы с вами подписали контракт. Когда я найду того, кто напутал с составом для эвтаназии – простым увольнением он не отделается.
– Что ж, – подвел я итог, – если все живы, здоровы, то предлагаю переместиться обратно в кресла. Не исключено, что к нам прилетит еще какой-нибудь сюрприз, так что я хочу, чтобы вы были готовы к быстрой смене обстановки. Честно говоря, я подумываю о том, чтобы передислоцироваться в серверное хранилище.
Я вернул ученого и бельгийку в их вчерашнее состояние, не забыв, под недовольное шипение японца и холодный взгляд Амели, приковать их к подлокотникам кресел. Бельгийка, впрочем, кроме презрительного взгляда, еще и сморщила изящный носик, как бывает, когда учуешь неприятный запах. Я, хоть и понял ее реакцию, лишь улыбнулся. В отличие от японца с бельгийкой, которым я организовал перед сном поход в душ, сам я, по собственному желанию, был лишен этой возможности уже больше суток, так что от меня явственно попахивало. Но на это у меня были свои резоны, так что я довольствовался лишь бритьем и чисткой зубов.
Не успел я разобраться с пленными, как интел запиликал входящим вызовом.
– Вам тоже не спится, Ясунари-сан? – сочувственно спросил я переговорщика, выглядевшего так, словно его пять минут назад самым грубым образом вырвали из объятий Морфея.
– Вы не террорист, Рыкоф-сан, – грустно сообщил он мне. – Вы настоящий ёкай [69] . Что вы устроили на сей раз? Ведь вас никто не штурмовал. Сейчас пол-армии Японии на пути к Токио. Если кто-то из заложником погиб…
– Никто не погиб, так и доложите вашему начальству, – прервал я его. – На комплекс была совершена ракетная атака с использованием дронов, находящихся на вооружении Воздушных сил самообороны Японии. Это легко проверить по данным их станций слежения. А я, как раз, защищал себя и заодно всех находящихся на территории комплекса. Если бы не я, от комплекса остались бы одни развалины. Так что вашим спецслужбам стоит озаботиться выяснением вопроса, кто из армейских чинов продал свои услуги «Церебруму». Лично я уверен, что без участия корпорации не обошлось.
– Если бы не вы – вообще бы ничего этого не было, – устало сказал Ясунари. – Хорошо, я передам вашу информацию руководству, но, боюсь, мы с вами уже не увидимся. Скорее всего, дело в свои руки заберет армия. Ракетная атака чуть ли не на Токио – это даже не сенсация, это просто катастрофа. Насколько мне известно, через час у премьер-министра экстренное совещание кабинета. Буду сильно удивлен, если Пак удержится в своем кресле. Так что я умываю руки.
– Что ж, не могу сказать, что рад этому, – отозвался я. – На мой взгляд, вы отлично справлялись со своей работой. Все же, перед тем, как отойти от дела, будьте добры, напомните еще раз вашему руководству о возможностях находящихся под моим управлением защитных систем, так эффектно, хоть и против воли, мною продемонстрированных. Надеюсь, события этой ночи не сподвигнут полицию или армию на неразумные поступки. От своих требований я не отступлюсь и жду соответствующего решения от совета директоров «Церебрума».
– Хорошо, я передам – кивнул тот. Затем, помолчав, добавил. – Я читал ваше досье, Рыкоф-сан, и не верю, что вы террорист вроде тех, с кем мне обычно приходится контактировать. Кем бы вы не были, желаю успеха в вашем споре с корпорацией. Прощайте. – Изображение потухло.
Я откинулся на кресле, размышляя о дальнейших действиях. Посмотрел на камеры внешнего обзора. Над Фудзиямой выкатывал красно-желтым шариком символ тысячелетней империи. Первые лучи солнца осветили колонну бронетехники, выдвигающуюся из близлежащих кварталов. Я разглядел восьмиколесные «Страйкеры»: отличные машины для городского боя. Под их охраной в центре колонны двигалось несколько грузовиков. Достигнув линии, где еще несколько часов назад было не протолкнуться от автомобилей, а сейчас пустынной, как лунный ландшафт, грузовики развернулись и из них на землю посыпались камуфлированные фигурки, сразу же, под аккомпанемент гортанных приказов офицеров, разбегавшихся цепью по периметру комплекса. Прогноз Ясунари о переходе моего инцидента в руки армейцев сбывался на глазах.