— Ах, Тони, оставь, пожалуйста, — раздраженно сказала Реджи. — Столько лет прошло, пора уже забыть тот случай.
— Кого вы называете пиратом? — ощетинился Джереми.
— Твоего отца, — спокойно ответил Энтони.
— Нет! Он с этим давно покончил! Энтони вопросительно посмотрел на брата, но тот упрямо молчал. Тогда заговорил Конрад:
— «Красотка Энн» удалилась на покой, когда Джереми стал членом команды. Посуди сам, не могли же мы заниматься воспитанием мальчишки на пиратском корабле! Теперь мы перевозим на «Крахотке» только урожай с наших плантаций на рынки Европы. У нас есть плантации на островах.
— Это правда, Джеймс? — раздался спокойный голос.
— Дядя Джейсон! — воскликнула Реджи, увидев в дверях старшего дядюшку.
Тот выглядел довольно зловещим в своем темном плаще, а мрачное выражение лица соответствовало его одежде.
— Прости, Джеймс, я забыл сказать, что братья следовали за мной, — признался Тони.
— Мы еле тебя нагнали, Энтони. — Вошедший Эдвард с трудом перевел дух. — Зачем ты умчался вперед? Хорошенькое у тебя местечко, Джеймс. Сколько ты за него платишь?
— Ты все такой же расчетливый делец? — ухмыльнулся Джеймс. — А теперь не соблаговолите ли вы мне объяснить, как, черт побери, вам удалось меня разыскать? И как вы узнали, что я в Англии?
— Это работа Энтони, — ответил Эдвард. — Он видел рисунок, который сделала Реджи, а приехав ко мне сегодня утром рассказать о ее жизни в Сильверли, неожиданно вспомнил, где видел тех разбойников. Он узнал твоего матроса — видел его, когда ты покупал «Красотку Энн». Тут из Гаверстона приехал Джейсон и узнал второго.
— Но почему вы стали искать меня здесь?
— Очень просто, — сказал Эдвард. — Саутгемптон — ближайший порт. Вот я и подумал: а вдруг ты спьяну поставил «Красотку» на якорь в порту?
— Не так уж я был пьян, — возразил Джеймс, задетый за живое. — «Красотка» надежно спрятана в укромной гавани.
— Поэтому мы и не смогли ее разыскать. Конечно, с Энтони в любом случае это было сделать не просто. Остаток дня мы провели в расспросах. И нам повезло, мы наткнулись на одного малого, который видел, как ты выходил из этой лачуги.
— Ну и что теперь? — спросил Джеймс. — Мне надлежит получить от вас очередную взбучку?
— Конечно, нет, дядя Джеймс, — быстро вмешалась Реджи. — Уверена, они не держат на вас зла, все в прошлом. Вы остепенились, у вас есть сын, прекрасный мальчик. Ваши братья с радостью примут его в нашу семью.
— Сын?
— Я, — гордо сказал Джереми, поглядывая на Джейсона и Эдварда из противоположного угла комнаты.
Не успели джентльмены оправиться от потрясения, а Реджи уже добавила:
— О, сегодня у меня столько волнений! Я могла бы даже потерять ребенка, если бы…
— Ребенка!
— Тони, разве ты ничего им не сказал? — с невинным видом спросила Реджи.
— Здорово сыграно, кошечка, — усмехнулся Энтони. — Быстро же ты оправилась от своего недомогания!
— Да, пришлось ненадолго притвориться больной. Он покачал головой:
— Думаю, теперь ты можешь быть спокойна, нам остается только помириться. Беги вниз, приготовь себе чаю. Да возьми с собой новоиспеченного кузена.
— Дядя Джейсон?
Тот кивнул, тщетно пытаясь напустить на себя хмурый вид, и она поняла, что гроза миновала.
— Иди, Реджи. Пока ты здесь, мы не сможем говорить между собой по-мужски.
Реджи торжествующе улыбнулась и обняла Джеймса:
— С возвращением в семью, дядя Джеймс!
— Реган, милая, всегда оставайся такой.
— Как будто вы четверо позволите мне измениться без вашего разрешения! — Она взяла Джереми под руку:
— Пойдем, кузен. Твой отец расскажет им про тебя, а ты сам расскажешь мне о себе.
— Пойду-ка я лучше с ними, — заявил вдруг Конрад.
Выходя из комнаты, они услышали:
— Вечно ты хочешь быть не как все, Джеймс! — воскликнул Джейсон. — Ее зовут не Реган, а Регина!
— И не Реджи! Она давно уже не ребенок, имя Реган больше подходит взрослой женщине.
— Похоже, ты зря надеялась, что они помирятся, — заметил Джереми.
— Вздор! — засмеялась Реджи. — Скажи ему, Конни.
— Да, парень, — сказал Конрад, идя вслед за ними по лестнице. — Им все время нужно спорить, иначе они чувствуют себя не в своей тарелке.
— Представляешь, Джереми, сколько радости ты им теперь доставишь? — рассудительно сказала Реджи. — Теперь они будут спорить и по поводу твоего воспитания, как в свое время спорили из-за меня.
Всадник галопом скакал по дороге, поднимая облако пыли. Весенние цветы, какие можно встретить и в Европе, соседствовали с тропическими растениями, радуя глаз буйством красок. Справа, в миле от дороги, искрился в лучах солнца океан, и его волны с шумом накатывались на золотой берег.
Но Николас не замечал красот знойного апрельского утра. Он возвращался из порта, где встречался с капитаном Баудлером, сообщившим, что корабль готов к отплытию. Николас возвращался в Англию. Домой, к Регине.
Шесть долгих месяцев, проведенных вдали, не помогли забыть ее, хотя он прилагал все усилия. Первые месяцы ушли на то, чтобы сделать из плантаторского дома самую шикарную виллу острова, потом занялся работой на плантации. Однако ничто не могло изгнать из его сердца проклятую тоску. Сотни раз он собирался домой и всегда откладывал день отплытия. Зачем спешить туда, где его счастью с Региной угрожает проклятие Мириам?
За это время, наверное, многое изменилось. Регина уже все знает. Вряд ли Мириам ни разу не попыталась настроить Регину против него. Да, ей уже все известно.
Он впервые подумал об этом на прошлой неделе. Они с капитаном Баудлером крепко выпили, Николас стал изливать душу приятелю и неожиданно осознал, что ведет себя как обиженный ребенок. Торчит в этой глуши, потому что не может получить женщину, которую хочет. Ладно, он долго ждал, настало время ехать домой и посмотреть, как обстоят дела. Если жена ненавидит его, он по крайней мере будет знать, что между ними все кончено.
А если нет? Капитан Баудлер тоже задал ему этот вопрос. Если она пренебрегла мнением света и судит о нем по его поступкам? Но он вел себя с нею отвратительно. К тому же из-за него она попала в скандальную историю и должна была выйти за него замуж. Хотелось бы думать, что ее побудило к этому не только желание соблюсти приличия, но в это верилось с трудом.
Впрочем, зачем гадать? Пока он не вернется домой, он не сможет ничего узнать наверное.
Когда Николас подъехал к белокаменному особняку, тут же подбежал босоногий чернокожий мальчишка и взял под уздцы его лошадь. Николас в который раз подумал, что, видимо, никогда не привыкнет к тому, что ему положено иметь рабов. Эту особенность островного быта он ненавидел всем сердцем.