— Генерал Хоменко отдал распоряжение вам оставаться тут на временном пропускном пункте. Он произведет проверку в наурском отдельном батальоне сорок шестой ОБрОН и прибудет сюда.
— Сейчас?
— Да, товарищ старший лейтенант. Он в очень плохом настроении. Всех за форму одежды дерет и проверяет оружие и матчасть. Но у нас же все нормально!
Максим рассеянно смотрел по сторонам, пытаясь найти логическое объяснение такому поведению прапорщика. Окружающие приняли эту рассеянность за испуг. Буквально через минут пять у временного КПП осталась лишь горстка офицеров, не знавших о крутости коменданта Чечни, да местные жители.
Максим направился к старшему временного поста с надеждой разузнать о колонне ФСБ.
Но его опередили. Майор без шевронов и иных знаков, обозначающих принадлежность к тому или иному роду войск, обрадованный, что толпа рассосалась, быстро подошел к офицеру поста. Он был крупного спортивного телосложения. Огромная шея и мышцы, которые выделялись даже сквозь капусту горки, надетой поверх камуфляжа, говорили о том, что майор не просто дружит со спортом, а, по всей видимости, способен стать призером страны по бодибилдингу.
— Вот мое направление из Моздока. Указание дано из Ханкалы. Дело государственной безопасности, и нам необходимо выехать немедленно.
— Куда я вас пущу? — развел руки худощавый капитан. — Артиллерия и авиация в районе работают. Поедете — попадете под обстрел, это самоубийство!
— Да поймите же, — строгим голосом ответил майор, — я в курсе этого. Как и руководители спецоперации. У нас согласован маршрут и время.
— Простите, товарищ майор, но я не получал на ваш счет особых указаний. Давайте с Ханкалой свяжусь?
— Нельзя. Понимаешь — режим строгой секретности. Мы ловим банду, которая выдает себя за подразделение российских войск. Понимаешь?
— Товарищ майор, я не могу нарушить инструкцию.
— Сейчас я тебе все объясню, — майор взял капитана под локоть, и они зашли в палатку, служащую командным пунктом временного [24] КПП.
Максим мягко, как кошка, последовал за ними. К его счастью, офицеры даже не оглядывались.
— Капитан, завтра ты будешь майором, я тебе обещаю. Хочешь медаль? Будет тебе медаль. Пойми — общее дело же делаем, — услышал Михайленко обрывки разговора.
Он зашел в палатку. Майор стоял спиной к Максиму, что-то объясняя капитану. Рядом с Максимом оказался и зашедший следом прапорщик Продуманный. Майор обернулся, удивленно рассматривая зашедших.
— Старлей, — гаркнул он, — забирай своего прапорщика и на х… отсюда, не видишь, разговор серъезный?!
— Товарищ майор, — начал было Михайленко.
— Или глухой, а, старлей? — почти закричал, покраснев, майор.
Михайленко стал озираться по сторонам. Нужно было срочно действовать, но что делать конкретно — он не мог сообразить. Его глаз остановился на кирпиче, который удерживал брезент палаточного окна, лежащий на расстоянии вытянутой руки. И почти тут же этот кирпич врезался в квадратную челюсть майора. Глаза майора налились кровью и стали красными, как и окровавленный от удара подбородок. Кирпич содрал лишь кожу и не принес ожидаемого результата. Кулаки здоровяка были размером со среднюю дыню. Еще минута — и, собственно, дыней могла стать голова Михайленко.
Майор замахнулся, но рука, не достигнув цели, ушла в пустоту. Максим вовремя отскочил. Сам же майор рухнул к ногам старшего лейтенанта. Повалившееся тело освободило загораживаемое пространство, и Максим увидел прапорщика, стоявшего за спиной майора. В его руках был автомат, к прикладу которого прилипли от вязкой крови волосы упавшего.
Растерявшийся окончательно капитан попытался было вытащить табельный «ПМ», так как свой автомат он оставил в углу у стола, но прапорщик, придерживая его за локоть, покачал головой.
— Товарищ капитан, — сказал, пытаясь взять себя в руки, Михайленко, — я офицер департамента военной контрразведки временной группировки войск. Майор является пособником Масхадова, и его следует немедленно заключить под стражу.
Капитан, внимательно изучив документ, протянутый Максимом, кивнул. Обойдя лежавшее тело, он мутным взглядом осмотрел Михайленко и осипшим голосом сказал:
— У меня на вас тоже ориентировка, старший лейтенант. Я обязан вас задержать.
— А кому вы обязаны доложить?
— Сразу в Ханкалу, полковнику Коновалову, по закрытой связи.
— Так давайте — звоните, — обрадовался Максим.
Капитан, огладываясь то на старлея, то на лежавший в углу собственный «АК», а то на прапорщика, играющего с предохранителем-переводчиком огня, подошел к телефону. Минуты две в палатке слышалось лишь шипение голоса в трубке. Потом капитан выпрямился.
— Так точно, товарищ полковник. Обнаружен, товарищ подполковник. Никак нет… То есть… Да. Находится на временном КПП. Нет. Не задержан. Он хочет поговорить с вами.
Капитан, раскрасневшись от сложившейся сложной ситуации и ничего не понимая, передал трубку Максиму.
— Есть, отправляться под арест, — бодро ответил Михайленко. — Товарищ полковник, разрешите доложить.
По долгому молчанию старлея и по обрывкам матерных слов, прорывавшихся из трубки в палатку, всем присутствующим, кроме лежащего на полу, было понятно, что Коновалов сильно распекает Михайленко.
— Так точно, баран слабоумный, товарищ полковник, — так же бодро продолжал Максим. — Я не издеваюсь, товарищ полковник. Да. Мной пойман офицер из колонны Савинова. Колонна находится в районе временного КПП. Есть. Понял. И сразу под арест, есть.
Закончив разговор, Максим снова передал трубку капитану.
— Есть, — выпрямился капитан. Выслушав еще с минуту речь полковника, он, облегченно вздохнув, положил трубку и, высунув голову из окна палатки, крикнул: — Купцов, ко мне.
Румяный паренек с детской улыбкой, открытым взглядом и сержантскими лычками на погонах вбежал в палатку.
Не дожидаясь его доклада, капитан бросил:
— Эту тушу в наручники и… на всякий пожарный — свяжите и приставьте караул. А товарища старшего лейтенанта, м-м… он через полчаса явится к вам и сдаст оружие. Его тоже под охрану, но без наручников.
— Есть! — молодцевато ответил сержант и выскочил позвать подчиненных.
— А вы, товарищ прапорщик, — развел руками капитан, — о вас никаких распоряжений не было, так что делайте что хотите.
— Понял, товарищ капитан, — улыбнулся Продуманный и вышел следом за Михайленко.
Догнав старлея, он спокойно спросил:
— Чего сказали-то?
— Зачем мне помог? — ответил вопросом Максим.