— Все, нашла, — Латтеродт, улыбаясь, держала в руке жирную на вид серую шайбу.
Правда, улыбка быстро исчезла: прямо на глазах Брюкса ее сменила гримаса неподдельного ужаса, Лианна смертельно побледнела.
— Ли?..
Она с шумом вдохнула и задержала дыхание. Уставилась мимо правого плеча Дэна так, будто он стал невидимым. Брюкс повернулся, ожидая увидеть монстра, однако не заметил ничего, кроме шлюза. И ничего не услышал, кроме щелчков и вздохов «Тернового венца», говорившего с самим собой.
— Ты слышишь? — прошептала Лианна. Ее глаза метались перепуганными саккадами, — Это… тиканье..
Брюкс слышал только вздохи переработанного воздуха, текущего в тесное пространство, и тихий шелест пустых скафандров, колыхавшихся на ветру. Слабые глухие звуки движений внизу: скрежет, тяжелый и быстрый топот. Он оглядел отсек, провел взглядом по альковам, шлюзам…
И вдруг что-то услышал: четкий, тихий, аритмичный звук. Не столько тиканье, сколько пощелкивание — так щелкают языком. Оно было голодным и шло сверху.
В желудке Дэна словно что-то оборвалось. Ему не нужно было смотреть, он бы не осмелился. Каким-то образом чувствовал ее там, на стропилах: темную хищную тень, наблюдавшую за ними оттуда, куда не мог добраться свет.
Кто-то постукивал зубами.
— Черт, — прошептала Лианна.
«Она не может здесь быть», — подумал Дэн. Он же проверил схему перед тем, как уйти с камбуза. Всегда проверял. Иконка Валери, как обычно, висела в своем отсеке — зеленая точка среди серых. Похоже, она действительно очень быстро двигалась.
Стук и щелканье зубов уже казались такими громкими, что он не понимал, как не замечал их раньше. В этом звуке не было закономерности, регулярного предсказуемого ритма. Иногда тишина между щелчками, казалось, тянулась вечно и сводила с ума банальным напряжением; а иногда неожиданно обрывалась, буквально через долю секунды.
— Давай… — Брюкс сглотнул, попытался снова. — Давай отсюда…
Но Лианна уже направилась вниз.
В Центральном узле царили яркий свет и стерильные тени: мягкое свечение стен прогнало все страхи в подвал, где им было самое место. Несколько смущенный, Брюкс взглянул на Лианну, пока они обходили зеркальный шар.
В ней не было ни смущения, ни робости. Пожалуй, она казалась даже более взволнованной, чем когда они стояли на форпике.
— Похоже, она взломала сенсоры.
— В смысле?
Лианна пошевелила пальцами в воздухе, и на переборке появился ИНТЕРКОМ. Сенгупта была на корме, рядом с трюмом, Мур — в комнате отдыха. Иконка Валери ободряюще сияла зеленым в ее личном отсеке вместе с серыми точками.
— Корабль больше не знает, где она находится. Вампирша может оказаться где угодно. За любой дверью.
— Зачем она это делает? — Брюкс заглянул в дыру на потолке, когда Лианна ухватилась за лестницу. — Чем она вообще занималась наверху?
— А ты ее видел?
Он покачал головой:
— Не смог посмотреть.
— Я тоже.
— Значит, мы не знаем наверняка, была Валери наверху или нет.
Лианна выдавила из себя нервный смешок:
Хочешь вернуться и проверить?
Здесь, среди яркого света и сверкавших машин, было трудно не чувствовать себя полным идиотом. Брюкс опять покачал головой:
— Даже если она там, что такого? Она же не под арестом. К тому же Валери ничего не делала, только зубами скрипела.
— Она — хищница, — заметила Лианна.
— Она — садистка. Специально действует мне на нервы с самого начала полета; думаю, ее это возбуждает. Джим прав: если бы она хотела нас убить, мы бы уже сыграли в ящик.
— Может, именно так она нас и убивает. Вдруг она — мамбо [17] ?
— Мамбо, значит.
— Вуду работает, старомодник. Страх вклинивается в сердечные ритмы, адреналин убивает сердечные клетки. Можно буквально напугать кого-то до смерти если правильно взломать симпатическую нервную систему.
«Ну вот, теперь у нее и вуду реально, — подумал Брюкс. — Чего не сделаешь, чтобы приписать плюсик к могуществу религии».
* * *
Поднимаясь, Брюкс столкнулся с Муром, который направлялся вниз.
— Привет, Джим.
— Дэниэл.
Последнее время они встречались редко. За едой или после нее, во время светло-синего дня или более теплых оттенков ночного цикла полковник не вылезал из КонСенсуса. Он никогда не говорил, что там делает. Разумеется, зубрил информацию об «Икаре» и исследовал телеметрию, которую послал «Тезей», прежде чем исчезнуть в тумане. Но детали Мур держал при себе, даже когда выходил передохнуть.
Брюкс остановился у подножия лестницы, ведущей на камбуз.
Эй, кино посмотреть не хочешь?
— Что?
— «Молчание кукурузы». Вроде игры, которую можно только смотреть. Ли говорит, это еще с тех времен… ну, знаешь, когда не умели внедрять желания прямым путем. Приходилось манипулировать людьми, чтобы те испытывали эмоции с помощью сюжета, персонажей и всего такого.
— Искусство, — сказал Мур. — Я помню.
— Довольно грубо по нынешним стандартам, но тогда эта штука завоевала кучу наград за нейроиндукцию.
Ли нашла ее в памяти и дала ссылку. Говорит, стоит посмотреть.
— Эта женщина тебя достает, — заметил полковник.
— Это дурацкое путешествие меня достает. Ты в деле?
Он покачал головой:
— Я исследую телеметрию.
— Ты уже неделю с ней возишься. Не выныривая.
— Много данных.
— А я думал, они вошли и сразу вырубились.
— Так и было.
— Ты же говорил, передача прекратилась практически мгновенно.
— «Практически» — относительный термин. У «Тезея» было больше глаз, чем у маленькой корпорации. Понадобиться целая жизнь, чтобы просеять несколько минут этого сигнала.
— Для исходника, конечно. Но Двухпалатники, я уверен, держат руку на пульсе.
Мур посмотрел на него:
— А я думал, ты не одобряешь слепую веру в высшие силы.
Я не одобряю, когда человек ломает спину и таскает на себе валуны, когда у него на сетчатке есть ключ от грузового подъемника через дорогу. Ты сам говорил: они опережают нас на сотню шагов. А мы тут просто так, катаемся.
— Необязательно.
— Почему?
— Мы здесь, а они будут в декомпрессии еще шесть дней.