Лондон долго их не принимал из-за вечного тумана, а когда они наконец сели, Аля уже почти спала.
– Люда, долго мы здесь будем, может, имеет смысл устроиться в отеле?
– Нет, говорят, что вылет через полтора часа, – Люда вертела головой по сторонам, – аэропорт огромный, задумай я проехать его из конца в конец, моя машина успела бы сломаться два раза.
Страсть Люды к ее мягко говоря не новому и постоянно ломающемуся автомобильчику была притчей во языцех.
И взлет в Гатвике, и посадку в Москве Аля проспала. Она так устала от этих безразмерных суток, от беспокойных мыслей и от воспоминаний, что заснула сразу, как села в самолет.
Когда в салоне запахло кофе, Люда попыталась разбудить Алю:
– Перекусите хоть немного.
Но Аля только что-то пробормотала и опять уснула. Люда накрыла ее пледом. До Москвы оставалось полтора часа.
В семью Спиридоновых Аля Корсакова, начинающая тогда оперная певица, вошла, почти поссорив родных братьев. Вадим, старший брат, новоиспеченный владелец продюсерского центра, «открыл» Алю случайно, увидев ее на концерте в Доме детского творчества. Потрясенный голосом, он, намеревавшийся открыть свой бизнес, вдруг поменял планы и, продав немного монет из коллекции, доставшейся ему в наследство от отца, пустил деньги на раскрутку певицы и открытие продюсерского центра. Все то время, что Аля училась в Зальцбурге вокалу, Вадим опекал ее, заботился о ней и так много уделял внимания, что в его собственной семье начались проблемы. Аля была слишком молода и слишком увлечена такими резкими переменами в своей жизни. Она не поняла, что вместе с ответственностью за ее судьбу и карьеру, вместе с заботой Вадимом движет и увлеченность ею как женщиной. Аля была еще очень молода и неопытна, чтобы распознать мужскую влюбленность, тем более что Вадим был человеком сдержанным. Об этой влюбленности, как водится, первыми узнали, вернее, почувствовали жена Вадима Галя и его мать Варвара Сергеевна. Аля же практически ничего не заметила.
– Этот человек вернул тебе отца, – однажды сказал Але мать.
Аля согласилась с этим – цепочка чудесных, просто невероятных событий привела ее в дом, хозяином которого оказался ее отец, тот человек, с которым ее мать рассталась еще до ее рождения и который даже не знал о существовании дочери. Аля помнила это потрясение – человек интересный, образованный, известный художник, обустроивший свою жизнь в большом поместье около Зальцбурга, этот сибарит и любимец зальцбургской богемы – ее отец! В доме никогда не говорили о нем, мать вела себя так, что умной и наблюдательной Але даже в голову не приходило задать вопрос о нем. И вот почти невероятная история – именно Вадим сказал ей об этом. Именно Вадим был так внимателен к мелочам, что картины в доме отца сопоставил с репродукциями в альбоме, которые увидел у ее матери. Аля понимала, что Вадиму она обязана всем, что есть в ее жизни. Но влюбилась она не в него, влюбилась она в высокого, светловолосого, красивого и обаятельного Юру. Именно в нем она, не искушенная в любовных отношениях, нашла идеал и мечту. Это сейчас при подобных словах она не может удержаться от улыбки. А тогда она никого больше и не видела – это была первая любовь замкнутой, воспитанной в строгости девочки. Любовь, отвергающая разум, заслонившая все… кроме пения. С этой второй страстью любовь совладать не могла – так и жила, разрываясь душой. Аля даже не задумывалась, насколько сильно любит ее Юрий. Ей, во-первых, достаточно было собственного чувства, а во-вторых, казалось, что иначе быть не может. Любовь – это то, что не может быть безответным. И хотя Аля уже знала историю родителей, она ее никак не примеряла на себя.
– Тебе не позавидуешь, – сказала как-то Варвара Сергеевна, мать Вадима и Юры.
Ей – не позавидуешь?! Они не знают, о чем говорят! Она самая счастливая – она поет, любит, и любят ее! О чем беспокоится ее будущая свекровь?! О том, что страдает Вадим? Но он, скорее всего, не любит ее, он просто привык заботиться о ней и привык, что она принадлежит ему, со всем своим свободным временем, делами, мыслями, заботами. Впрочем, она не справедлива – Вадим не эгоист, не собственник. Она ему нравится – может же она нравиться просто как друг?! Аля помнила этот взгляд Варвары Сергеевны, когда она произнесла эти слова. В нем было столько беспокойства и печали, что Аля обиделась – не хотят ее счастья!
Как хорошо, что она тогда не поссорилась со свекровью! Как хорошо, что Вадим оказался великодушным – он все понял про эту страсть Али, он пожалел брата, пожалел Галю, свою жену. Именно его поведение, его поступок сохранили отношения в их семье и ее карьеру.
– Я предоставляю тебе полную свободу выбора. Отныне ты совершенно самостоятельно можешь решать вопросы, связанные с контрактами и гастролями. Ты не связана обязательствами с нашим агентством, но мы по-прежнему будем тебе помогать в любых спорных ситуациях.
Все это великодушие она, увлеченная и поглощенная своим чувством, воспринимала как должное. Ее мир был полон счастья и гармонии, а Вадим с его жертвенностью и благородством был лишь одной из составных частей этого мира.
Что из той жизни она запомнила, что решила сохранить в душе?
Воспоминание первое. Счастье на улице Шерш-Миди.
Свадьбу устроили в перерыве между первыми ее гастролями.
– Так уж получается, что мы будем подчиняться расписанию жены. Я – что? Я сижу за своим столом и бумажки перекладываю.
Юра скромничал – он делал головокружительную карьеру. Приятный в общении, умеющий убеждать и наделенный мужским обаянием, он чрезвычайно быстро находил общий язык с людьми.
– Юра в меня пошел. Он – человек светский, – говорила иногда его мать Варвара Сергеевна. К старшему, Вадиму, она относилась строго и предвзято. По ее мнению, Вадим был слишком мрачен и нелюбезен.
– Ты какую хочешь свадьбу? – Юра, улыбаясь, смотрел на нее, и Аля поняла, что, пожелай она сейчас банкет на Луне, – будет ей банкет. Но дело в том, что она вообще не хотела никаких торжеств – так ей надоело огромное количество людей, неизменно окружавших ее.
– Юра, я понимаю, что у нас родственники, друзья… Что они ждут этого события. Но… как бы сделать так, чтобы само торжество было… ну, как бы это сказать, поскромнее?
Говоря это, Аля с ужасом представляла, как надо будет отвечать на все шумные поздравления, разговаривать с многочисленными гостями, улыбаться и вообще целый день быть на виду. Это, в силу ее характера, было непривычно и мучительно неловко. И, пожалуй, главная причина – ей надоело делить Юру со всеми многочисленными родственниками. Не проходило дня без визита к Варваре Сергеевне, встречи с Вадимом, болтовни с Аней, самой младшей из семьи Спиридоновых. А еще были друзья, коллеги, многочисленные приятели.
– Я не могу больше, Юра! Я через два дня улетаю! Ты остаешься в Москве – можно хоть пару часов побыть без свидетелей! – Аля чуть не плакала.
Юра все понял, и, когда Аля улетела на гастроли, он все устроил так, чтобы свадебное торжество произошло в маленьком ресторанчике, который на это время закрыли для посетителей, а из гостей присутствовали только самые близкие люди – матери новобрачных, Вадим с женой и Аня. Впрочем, даже на маленьком пространстве Юра умудрился удивить размахом. Позвонив знакомым дизайнерам, он вкратце описал требуемое.