– Клянусь солнцем, – ответил Арлен, и Ренна внезапно осознала, что до сих пор судорожно сжимает нож. Она разжала пальцы и впервые за последний час вздохнула полной грудью. Костяшки пальцев ныли.
Арлен вновь наклонился над кругами и быстро закончил работу. Ренна тем временем вырыла ямку, развела костер и достала корзину Илэйн. Они поужинали холодными пирогами с мясом и ветчиной, свежими овощами, хлебом и сыром. Подземники время от времени бросались на метки, но Ренна доверяла опыту Арлена и не обращала внимания.
– Тебе неудобно в седле, пышное платье мешает, – заметил Арлен.
– Что?
– Я не могу пустить Плясуна во весь опор из-за того, что ты неправильно сидишь, – пояснил он.
– Он может еще быстрее? – недоверчиво спросила Ренна.
– Намного, – рассмеялся Арлен.
Она прильнула к нему, обвила руками за шею:
– Если ты хочешь стянуть с меня платье, Арлен Тюк, то так и скажи.
Она улыбнулась, но Арлен отпрянул, схватил ее за талию, снял с колен, как Ренна сняла бы Женку-Царапку, вскочил и попятился:
– Рен, я не для этого взял тебя с собой.
– Ты не воспользуешься случаем? – удивилась она.
– Нет.
Он достал из седельной сумки набор для шитья, бросил Ренне и отвернулся.
– Разрежь юбку, и поскорее. Сегодня ночью есть другие дела.
– Дела?
– До рассвета ты должна убить демона, иначе я оставлю тебя в первом попавшемся городе.
– Готово, – сказала Ренна. Она сняла нижнюю юбку и укоротила верхнюю, сделав высокие разрезы по бокам. Арлен сидел на краю круга и покрывал метками стрелу. Он обвел взглядом обнаженные бедра Ренны.
– Нравится? – спросила она и усмехнулась, когда он смущенно вздрогнул и посмотрел ей в глаза. – Подойди к костру, здесь лучше видно.
Арлен мгновение разглядывал свою ладонь, задумчиво потирая меченые пальцы. Наконец он покачал головой, встал и подошел к девушке:
– Рен, ты мне доверяешь?
Она кивнула, и он достал кисть и густые, вязкие чернила.
– Это воронец, – пояснил он. – Он окрасит твою кожу на несколько дней. Может быть, на неделю.
Осторожно, почти ласково Арлен убрал с ее лица длинные волосы и нарисовал метки вокруг глаз. Затем осторожно подул, чтобы высушить краску. Его лицо было близко, и Ренне хотелось прильнуть к его губам, но она не посмела. Воспоминание о том, как он ее отверг, обжигало огнем.
Закончив рисовать, Арлен взглянул на нее:
– Что ты видишь за пределами света костра?
Ренна осмотрелась. Ночь была непроглядно черной.
– Ничего.
Арлен кивнул и положил ладони ей на глаза. Его руки были загрубелыми, изрезанными шрамами, но удивительно нежными. Кожу Ренны покалывало от его прикосновений, и девушка задрожала от удовольствия. Арлен убрал руки, и покалывание стихло, но метки вокруг глаз Ренны налились жаром.
– А теперь что ты видишь?
Ренна изумленно огляделась. Деревья и травы мерцали, из земли сочилась ленивая дымка.
– Все! Больше, чем солнечным днем. Все так и светится.
– Это магия. Она поднимается из Недр. Во всем живом мерцает искорка магии.
– Душа?
Арлен пожал плечами:
– Я не рачитель. Подземники пропитаны магией. Теперь ты увидишь, как они сияют.
Ренна повернулась на шорох в кустах и обнаружила лесного демона. Еще недавно он был невидим, но в залитом магией мире ярко светился. Ренна посмотрела на свои ладони. Они едва заметно мерцали. Сумеречный Плясун сиял ярче, метки на его копытах и упряжи горели, как звезды в небе.
Но ярче всех светился Арлен. Метки на его коже переполняла мощь. Казалось, они написаны светом и никогда не погаснут.
– Слишком много меток. – Арлен заметил ее взгляд и надел капюшон. – Я впитал столько магии демонов, что никогда уже не буду обычным человеком.
– Неужели ты хочешь отказаться от эдакой силы? – удивилась Ренна.
Арлен озадаченно помолчал, открыл и закрыл рот.
– Может, и не хочу, – наконец признал он. – Но я сделал выбор, когда был не в себе, а теперь уже поздно что-то менять.
Он указал на Ренну.
– Ты тоже не в своем уме.
– Не тебе, Арлен Тюк, решать, в своем я уме или нет! – возмутилась она.
Он не обратил на нее внимания – как же это бесило! – взял копье и протянул ей. Ренна с сомнением посмотрела на оружие и не стала его брать.
– Гласные справились, – напомнил Арлен.
– Я знаю, но буду сражаться только моим ножом.
По крайней мере, колющие и режущие метки Ренна успела нанести. Она показала Меченому нож.
– Острый, – отметил Арлен, попробовал лезвие большим пальцем и поранился до крови. – Бриться можно.
– Папа заботился о нем больше, чем о собственных детях.
Арлен посмотрел на нее, но промолчал. Он повертел нож, изучая метки.
– Неплохо, – признал он с оттенком раскаяния. – Не хуже любых других. Надо бы добавить, но для начала достаточно.
Он протянул нож рукоятью вперед. Ренна хмыкнула и взяла.
– Осталось его испытать, – сказал Арлен. – Пора выйти из круга.
Ренна давно поняла, что без этого не обойтись, но на нее накатила волна нестерпимого страха, подобного тошноте. Она лукавила, когда говорила сестре, что больше никого не боится. Людей она, может, и не боялась, но подземники… Воспоминания о ночи в нужнике преследовали ее. Порой она вздрагивала от ужаса даже средь бела дня.
Арлен положил ладонь ей на плечо:
– Рен, вокруг на много миль нет жилья. Подземники водятся там, где есть люди или крупная дичь. Здесь всего пара-тройка демонов. На тебе плащ, и я рядом…
– Чтобы спасти меня, – закончила Ренна.
Меченый кивнул, и она озлилась. Сколько можно ждать спасения со стороны! Ренна посмотрела на лесного демона, который расхаживал по обочине, и задрожала.
– Я пока не готова, – нехотя призналась она.
Но Арлен не стал ее бранить, как бранил гласных.
– Я знаю, что у тебя в горле пересохло от страха. Со мной тоже так было в первый раз, но в Красии я научился принимать свой страх.
– Это как?
– Откройся чувствам и отрешись от них разумом.
– Чушь какая-то! – фыркнула Ренна.
– Вовсе нет. Я видел, как мальчишки вдвое младше меня бросаются на демонов с одним копьем без всяких меток. Видел, как они не обращают внимания на боль и сражаются как ни в чем не бывало, пока не побеждают или не падают замертво. Страх и боль сильны, только если дать им волю.