– Что говорят дозорные? – спросил Джардир Шанджата.
– Половина Лабиринта захвачена. Некоторые воины прячутся за метками в засадах, но большинство отправилось в объятия Эверама. Маджахи держатся на шестом; алагай не смогли пока прорваться за метки.
– Сколько воинов мы потеряли? – спросил Джардир, страшась услышать ответ.
Шанджат пожал плечами:
– Узнаем на рассвете, когда люди выйдут из укрытий и кай’шарумы подсчитают потери.
– Примерно.
Шанджат нахмурился:
– Не меньше трети. Возможно, половину.
Джардир помрачнел. Таких потерь за одну ночь не бывало со времен Возвращения. Андрах отрубит ему голову.
– Если во внутреннем Лабиринте чисто, начинайте носить раненых в шатер дама’тинг, – приказал он.
– Тебе тоже надо показаться, первый боец, – заметил Шанджат. – Твое плечо…
Джардир покосился на бессильно висящую руку. Он принял боль и забыл о ней. При напоминании она пронзила его, но он снова ее подавил.
Он покачал головой:
– Рука подождет. Пусть дозорные явятся с отчетами сюда. Скоро рассветет, и я хочу видеть, как горит этот алагай.
Шанджат кивнул и оставил его, выкрикивая приказы. Джардир повернулся к скальному демону, который драл когтями метки и яростно ревел, пытаясь добраться до землепашца. Тот спокойно стоял перед тварью, и в глазах человека и алагай плескалась одинаковая ненависть.
– Что вас связывает? – спросил Джардир, хотя знал, что землепашец его не поймет.
Но чужак, как ни странно, повернулся к нему – наверное, догадался о смысле вопроса – и снова рубанул воздух ладонью. Он вытянул правую руку и рубанул по ней левой под локтем.
Джардир с изумлением понял, о чем идет речь.
– Ты отсек ему руку?!
Все уставились на них. Когда землепашец кивнул, по толпе разлетелся шепот, как разносится ветром по городу песок.
– Я недооценил тебя, друг мой, – произнес Джардир. – Для меня честь быть твоим аджин’палом.
Землепашец пожал плечами и улыбнулся, не поняв его слов.
Вскоре ночное небо потемнело, предвещая рассвет. Скальный демон тоже это почуял и сосредоточенно выпрямился. Джардир тысячу раз видел это зрелище, но не уставал им наслаждаться. Через мгновение демон обнаружит, что не может вернуться в бездну Най в центре Ала из-за тесаного камня под ногами. Тварь будет визжать, колотиться, драть когтями метки, затем вспыхнет солнце, и свет Эверама сожжет чудовище дотла.
Алагай и впрямь завыл, но поступил неслыханным образом. Он разрыл грязь и песок на полу Лабиринта, обнажив гигантские каменные блоки, уложенные столетия назад. Когтистой лапой великан пробил камень, расшвыривая здоровенные глыбы во все стороны.
– Нет! – завопил Джардир. Землепашец тоже возмущенно кричал, но что толку? Солнце не успело подняться достаточно высоко, и тварь вернулась в бездну.
Инэвера ждала их, когда они, хромая, вернулись на учебную площадку. Увидев, что рука Джардира безжизненно висит, дама’тинг повернулась к Хасику.
– Отведи его во дворец, – велела она. – Хоть силком.
Хасик склонил голову:
– Как прикажет дама’тинг.
Хасик потянул Джардира во дворец, но первый боец повернулся к Шанджату:
– Разыщи Аббана. Проводи их с землепашцем в мой приемный зал.
Шанджат кивнул и послал гонца. Джардир и Хасик направились во дворец, но не успели дойти даже до лестницы, как учебная площадка заполнилась хлопочущими над ранеными дама’тинг и оплакивающими пропавших сыновей и мужей простыми женщинами.
Следом прибыли дама, которые быстро отделили своих соплеменников от остальных шарумов, вернувшихся из Лабиринта. Через несколько мгновений единая армия распалась, как бывало всегда при свете дня.
Джардир поднялся до половины лестницы, когда прибыли паланкины. Все двенадцать Дамаджи и лично андрах ехали на спинах най’дама в окружении самых преданных священников.
Джардир застыл на месте. Рука подождет, сначала надо дать полный отчет об этой проклятой ночи. Но что тут сказать? Он потерял почти треть воинов Красии, а похвастаться нечем.
– Что случилось? – вскинулся андрах. Инэвера мгновенно встала рядом с мужем, но при свете дня, в присутствии Дамаджи и после столь сокрушительного поражения Джардира андрах не убоялся даже ее.
После стольких лет Джардир все еще испытывал ненависть и отвращение при виде толстяка. Похоже, что предсказанный день, когда Джардир пронзит андраха копьем и отсечет его мужское достоинство, так и не настанет. Джардиру повезет, если к вечеру он не станет хаффитом.
– Враг пробил внешние ворота, – ответил Джардир, – и ворвался в Лабиринт.
– Ты не удержал ворота?
Джардир кивнул.
– Потери?
– Еще не подсчитали. Сотни. Возможно, тысячи.
Дамаджи оживленно зашептались. Шарумы и дама на площадке пристально следили за разговором.
– Я насажу твою голову на кол над новыми воротами! – пообещал андрах.
Прежде чем Джардир успел ответить, Хасик выступил вперед, простерся перед андрахом и прижался лбом к ступеням.
– Что ты делаешь, глупец? – воскликнул Джардир, но Хасик не обратил на него внимания.
– Прошу прощения, мой андрах, – произнес он, – но первый боец не виноват. Без Ахмана Джардира мы погибли бы все!
Собравшиеся воины одобрительно загудели.
– Он вытащил меня из ямы для демонов! – крикнул кто-то.
– Первый боец привел подкрепление и спас мой отряд! – добавил другой.
– Это не объясняет, как он упустил ворота! – рявкнул андрах.
– Прошлой ночью к стене пришел Алагай Ка, – пояснил Хасик. – Он поймал пущенную глыбу и швырнул обратно, раздробив внешние ворота. Лишь благодаря быстрой реакции первого бойца нам удалось избежать полного разгрома.
– Верно, сейчас Ущерб, но Алагай Ка не появлялся в Красии больше трех тысяч лет, – возразил Дамаджи Амадэверам.
– Это был не Алагай Ка, – сказал Джардир. – Всего лишь скальный демон с гор.
– Даже это неслыханно! Что привело его в такую даль от дома?
Хасик поднял голову и осмотрел толпу. Джардир шикнул, но помощник снова не обратил на него внимания.
– Он. – Хасик ткнул пальцем в землепашца.
Все взгляды обратились к чужаку. Тот сделал шаг назад, оказавшись в центре внимания.
– Чин? – удивился андрах. – Что он делает среди шарумов Красии? Его место в базарных трущобах с другими хаффитами!
Дама что-то зашептал на ухо Амадэвераму.
– Вчера вечером он пришел к первому бойцу и попросил дозволения воевать, – передал Дамаджи.