Глава 11
Анох-Сан
332 П. В

Рассветный оазис был прекрасен. Меченые монолиты из песчаника защищали мягкую зеленую траву, фруктовые деревья и озерцо с чистой свежей водой, которое питала та же подземная река, что и Копье Пустыни. Под одним из монолитов в ала была вырезана лестница, которая вела в подземную камеру, освещаемую факелами, где можно было бросить сети и наловить рыбы.

Это был небольшой оазис. Порой здесь останавливались торговые караваны, намного чаще – одинокие вестники. Прокормить величайшую армию, какую мир видел впервые за много столетий, он, разумеется, не мог.

Полчища Джардира набросились на оазис, как саранча, раскинув вокруг монолитов тысячи шатров и палаток. Еще не все красийцы успели прибыть, а фрукты уже оборвали, деревья порубили на дрова. Скот подъел и вытоптал траву. Тысячи людей вымыли ноги и наполнили бурдюки в озерце, оставив после себя вонючую илистую лужу. В подземной камере забросили сети, но богатой по меркам каравана добычи не хватило даже на то, чтобы заморить червячка.

– Избавитель. – Аббан приблизился к Джардиру, осматривающему лагерь. – Я нашел кое-что достойное твоего внимания.

Джардир кивнул, и Аббан отвел его к большому блоку песчаника, изрезанному письменами. Какие-то линии едва виднелись, стертые временем, другие были четкими и свежими. Одни выглядели грубыми царапинами, другие – изысканными завитками. Все надписи были вырезаны нелепыми буквами северян, с которыми Джардир почти не был знаком.

– Что это? – спросил он.

– Отметки вестников, Избавитель. Весь оазис исписан именами вестников, которые останавливались в нем по пути в Копье Пустыни.

Джардир пожал плечами:

– Ну и что?

Аббан указал на большой кусок камня, изрезанный изящными завитками. Джардир оценил красоту букв, хотя прочесть их не смог.

– Здесь написано: «Арлен Тюк из Тиббетс-Брука», – прочел Аббан.

– Пар’чин, – произнес Джардир.

Аббан кивнул.

– Что еще здесь написано?

– «Ученик вестника Коба из Милна, вестник герцогов, известный в Красии как Пар’чин, верный друг Ахмана Джардира, шарум ка Копья Пустыни».

Аббан умолк, чтобы подчеркнуть значение своих слов, и Джардир поморщился.

– Читай дальше, – проворчал он.

– «Я побывал во всех пяти сохранившихся фортах, – Аббан указал на названия городов, помеченные обращенным вверх наконечником копья, – и почти во всех известных деревушках Тесы».

Аббан указал на более длинный список с десятками наименований.

– Те, что помечены наконечником копья, обращенным вниз, – руины, которые он посетил.

Купец указал на другой длинный список.

– Пар’чин не терял времени даром за пределами Копья Пустыни. Здесь отмечены даже красийские руины.

– Неужели?

– Пар’чин вечно искал на базаре легенды и карты.

Джардир снова посмотрел на список:

– А Баха кад’Эверам здесь есть?

Аббан ответил не сразу, и Джардир повернулся к хаффиту.

– Я не стану спрашивать дважды. Если пленный чин переведет мне надпись и я узнаю, что ты мне солгал…

– Есть, – признался Аббан.

Джардир кивнул.

– Выходит, Аббан наложил-таки лапу на остатки горшков Дравази…

Тот промолчал, но Джардир и не ждал ответа.

– Что написано здесь? – Джардир указал на надпись крупными буквами в конце списка, хотя и сам догадывался.

– Это последнее место, которое Пар’чин посетил перед Копьем Пустыни.

– Анох-Сан.

Аббан кивнул.

– Другие купцы умеют читать на языке северян?

Аббан пожал плечами:

– Возможно.

– Пусть этот камень раздробят в песок! – рыкнул Джардир.

– Чтобы никто не узнал, что Шар’Дама Ка идет по следу мертвого чина?

Джардир швырнул Аббана на землю. Толстый хаффит вытер кровь с губ, но без обычного нытья и жалобных криков. Их взгляды сошлись, и гнев немедленно покинул Джардира, сменившись стыдом. Он отвернулся. Перед ним простирался широкий след, оставленный в песке змеей армии. Не наступил ли кто-нибудь на занесенные песком кости его друга?

– Ты встревожен, – утвердительно произнесла Инэвера, когда Джардир вернулся в свой шатер.

– Хотел бы я знать, тревожился ли истинный Избавитель на каждом шагу или просто повиновался воле Эверама.

– Каджи испытывал то же, ведь ты и есть истинный Избавитель.

– Разве?

– По-твоему, это совпадение, что Копье Каджи попало в твои руки именно тогда, когда ты был готов захватить власть над Красией?

– Совпадение? Нет. Но ты «готовила» меня больше двадцати лет. Меня вознесли кости демонов, а не личные заслуги.

– Разве кости демонов завоевали сердца хаффитов и объединили наш народ? Разве кости демонов вели тебя от победы к победе в Лабиринте еще до того, как ты увидел Копье Каджи? Разве кости отправили тебя в поход?

Джардир покачал головой:

– Нет, разумеется, нет.

– Тебя расстроила надпись Пар’чина на камне.

– Откуда ты знаешь?

Инэвера отмахнулась.

– Пар’чин был всего лишь кладбищенским вором. Отважным вором, – признала она, прижав палец к губам Джардира и предвосхитив его протест, – искусным и дерзким, но все же вором.

– А кто тогда я, ограбивший вора?

– Ты сам выбираешь, кем быть. Что лучше – спасать человечество или сокрушаться над прошлым, упуская свой шанс?

Она прильнула к его губам. Ее поцелуй был страстным и жарким. Инэвера дарила себя, ничего не прося взамен, и Джардир вспомнил, что до сих пор ее любит.

– Я верю в тебя, даже если ты сам не веришь. Кости доносят волю Эверама, и ни они, ни я не помогли бы твоему возвышению без веры в то, что ты, и только ты, способен принять это бремя. Смерть Пар’чина – необходимое зло, как и смерть Амадэверама. Ты пощадил бы их, если б мог.

Она скользнула в его объятия. Прижимая жену к груди, Джардир ощутил, как к нему возвращаются силы. Необходимое зло. В Эведжахе говорилось об этом. Каджи расценивал покорение чинов-северян как необходимое зло. Каждый убитый алагай ляжет на чашу весов, и Джардир собирался перебить всех демонов до единого, прежде чем предстать перед судом Создателя.

Разведчик подъехал на верблюде к Джардиру, восседавшему на белом коне, остановился на почтительном расстоянии и прижал кулак к груди.