— Я слышал, — проговорил Илья Макаров, — что в переговорах два раза было упомянуто ваше имя.
— Извините, я не думал, что это для вас так важно. Если я уцелел, им предписано эвакуировать меня или в случае отказа — уничтожить.
— Приходится положиться на ваше слово, мистер Ир Нам Гунь, — упорно продолжал говорить по-английски Макаров.
И тут северокорейский референт наконец проявил эмоции. Он попытался встать, правда, ему на плечи тут же легли тяжелые ладони российского подводника — капитан-лейтенанта Богуша. Ир Нам Гунь торопливо заговорил:
— Вы не новозеландцы и не австралийцы… даже не американцы. Я это понял. Не хочу скрывать от вас ничего, даже мысли. Я уже убедился, что вы русские, следившие за нашим судном от самого его отправления из Хыннама.
Командир «Адмирала Макарова» не спешил открывать карты, но и не возражал:
— Какая разница: Новая Зеландия, Австралия, США, Канада, пусть даже и Россия? Для вас это не имеет никакого значения. Мы преследуем свои национальные интересы. Действуем в рамках полномочий, предоставленных нам нашим правительством.
— Конечно, я готов к сотрудничеству и сейчас объясню почему. Я решил использовать единственный шанс, который предоставила мне жизнь, — убежать самому и вывезти свою семью из того ада, где нам приходилось жить в силу своего рождения.
— Вы не бедствовали в Северной Корее. Миллионы ваших сограждан завидовали вам, — напомнил Илья Георгиевич.
— Это правда. Мы жили лучше других. Но я не хотел и думать о том, что моим детям придется повторить мой путь: унижаться, заискивать, писать доносы на друзей, — Ир Нам Гунь опустил голову, запакованную в черный матерчатый мешок. — Я, рискуя всем, заказал вместе с другими контейнерами и тот, в котором вывозил из Северной Кореи свою семью. Не буду рассказывать вам, чего это мне стоило. У меня был план, договоренность. Я и мои родные оказались бы на Филиппинах.
Филиппины не являлись для Ильи Макарова образцом демократии, свободы и процветания. Однако понять Ир Нам Гуня он мог. После ада и чистилище покажется раем.
— Я не могу вам обещать политического убежища в моей стране, — четко проговорил командир субмарины, — единственное, что я могу гарантировать абсолютно точно: доложу своему командованию о том, что вы искренне помогали нам. Надеюсь, вы и ваша семья получите жилье и достойную работу, но это не в моей компетенции.
— Я благодарен вам и за это. Так вы русские?
— Приготовьтесь к тому, что даже при лучшем исходе вы не сможете выезжать в другие страны. На этом закончим.
Ир Нам Гунь кивнул. Мол, меня все устроит. Но Илья Георгиевич уже не видел этого. Он вместе с Даргелем стоял за перегородкой.
— Я понимаю, что это авантюра, — шептал командир, — мы находимся в критической ситуации и, по большому счету, должны думать только о своем спасении. Никто не ставил перед нами задачи захватить и доставить в Россию контейнеры с северокорейской документацией по ракетной программе. Но есть шанс сделать это, — глаза Ильи Георгиевича азартно блестели.
Ох как Даргель не любил этого блеска. Вся его сущность педанта противилась авантюре. Хотя он и понимал, что Макаров может просто отдать приказ, взяв всю ответственность на себя.
— Даже не знаю.
— Вице-адмирал Столетов одобрил бы это решение, — Илья Георгиевич смотрел старпому в глаза.
Это было как в детской игре «гляделки». Кто первый моргнул, тот и проиграл. Даргель ощущал сухость в глазах, веки дергались. Но пока он еще держался. А вот командир смотрел спокойно. Казалось, брось ему сейчас в глаза песок, и ничего не произойдет — взгляд останется по-прежнему спокойным. Старпом непроизвольно моргнул.
— Значит, так, — тут же произнес Макаров, — вы, товарищ капитан третьего ранга, остаетесь на борту боевого корабля для защиты его от мародеров. А я и еще пять членов экипажа отправляемся для эвакуации северокорейских контейнеров. Все ясно?
— Так точно, товарищ командир.
— А если так, передаю вам командование «Адмиралом Макаровым», — официально объявил Илья Георгиевич и добавил уже миролюбиво: — Мы должны успеть, иначе грош нам цена в базарный день.
Возле выброшенного на скалы северокорейского судна стоял добитый армейский вездеход-амфибия. В нем сидела пара мародеров. Мужчины постоянно осматривались по сторонам, приникали к окулярам бинокля. Главарь строго-настрого приказал им оставаться на месте и следить за обстановкой вокруг судна «Слава героям». А в случае возникновения опасности — тут же дать предупредительную короткую очередь в воздух.
Сам же главарь с пятью своими людьми и иранцем находились внутри полуразрушенного судна. Крепкие мародеры, готовые несколько часов назад убить иранца, двигали теперь контейнеры, необходимые Хасану Рухани. И в этом не было ничего удивительного, ведь командир иранской субмарины пообещал им большие деньги, если они перевезут и спрячут в своих тайниках груз с северокорейского судна. Вот и не жалели мародеры сил.
— Смотри мне, — предупреждал иранца главарь «охотников за черепами», — если обманешь…
— Это не в моих интересах, — отвечал ему Хасан Рухани.
Как и любого бандита, грабителя, главаря мародеров всегда интересовало то, что находилось за закрытой дверью. Контейнеры сразу привлекли его внимание. Особенно те, что были с кодовыми замками. Ведь, как правило, такую защиту ставят в том случае, если хотят уберечь что-то ценное.
— Что в них находится? — сверля взглядом иранца, спросил главарь «охотников за черепами».
— Правительственные бумаги, — небрежно махнул рукой Рухани. — Все равно они для тебя никакой ценности не имеют. Тебе же важны деньги?
Действительно, главаря мародеров интересовала наличность. Завладей он этими бумагами, и единственное, что он сможет потом с ними сделать, — сжечь на костре. Но он не знал главного — помимо документации, в контейнерах находились и обогащенный плутоний, и образцы других материалов для изготовления ядерного оружия. Об этом Хасан Рухани решил умолчать.
Интерес главаря «охотников за черепами» к содержимому контейнеров с каждым разом возрастал. Но пока он сдерживал себя, выжидал, продолжая сыпать вопросами. Однако иранец продолжал уверять того, что ничего ценного внутри контейнеров нет.
* * *
Илья Георгиевич лежал на земле, укрывшись за густыми зарослями. Чуть поодаль, у высокой пальмы, залегли папуасы и референт. Внизу, среди болотной жижи и поваленных деревьев, возвышалось на скальном выступе научно-исследовательское судно.
— Их многовато, — обратился он к штурману Богушу, лежавшему рядом, — но внезапность нападения может застать их врасплох.
— Не знаю, товарищ капитан второго ранга. Они слишком внимательны. У них бинокли, автоматы… Думаю, застать их врасплох будет невозможно.
— Ничего невозможного не существует. Запомни это.