Это была эмблема ВМФ США. Батяня понял: то, что произошло на побережье реки, — это только начало. Да, прав был генерал Минин, когда выбрал Лаврова для выполнения этого задания. По-видимому, здесь были замешаны интересы некоторых очень влиятельных военных структур не только России, но и Америки. Так что вся эта история с баллистической ракетой могла в итоге иметь совершенно непредсказуемый финал…
Батяня подозвал к себе Абакумова и Лихачева:
— Так, ребята, вот такие у нас дела, — с этими словами он продемонстрировал нашивку своим товарищам. — Как я понимаю, к этому подключились довольно непростые ребята, так что придется серьезно попотеть, чтобы докопаться до этой чертовой боеголовки. Ну, с другой стороны, никто ведь нам не обещал легкой прогулки. В таком случае мы бы оставались на базе.
— А как же самолет? — недоуменно спросил прапорщик.
— Самолет — это только одно из звеньев какой-то цепочки, по которой нас пустили, как слепых котят, — Лавров уже не скрывал своего неудовольствия по поводу сложившейся ситуации, — и я намерен выяснить, что же тут все-таки происходит.
Капитан молчал, но по выражению его лица было видно, что Лихачев полностью солидарен с Батяней. Абакумов, естественно, тоже не стал спорить. Он привык выполнять приказы, и какие-то причинно-следственные связи его мало трогали. Не сказать чтобы он был совсем уж тупым, но некоторая степень безразличия к подобным хитростям у него присутствовала. Особенно когда рядом майор Лавров.
— Сейчас мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы они скрылись. Мы с ними еще посчитаемся за Колпакова. Они у меня кровью умоются, — как-то зловеще прозвучали слова Лаврова.
Батяня был настроен сурово. Когда речь заходила о его ребятах, он переживал за каждого гораздо сильнее, чем если бы был уничтожен целый взвод каких-нибудь наемников под его командованием.
— Так, Никита, — повернулся майор к пацану, — пойдешь с нами, ты хорошо ориентируешься на местности, а мобильность — это сейчас наше главное оружие. Ты должен нам помочь. Только в таком случае мы сможем помочь тебе.
— А как же дедушка? — чуть ли не со слезами на глазах спросил мальчик. — Ведь я не могу его оставить. Вы же видите, в каком он состоянии…
— С дедушкой все будет в порядке, — пообещал Батяня. — Как только мы найдем тех, кто нам нужен, мы тут же вернемся и отвезем твоего деда в больницу. Добро?
Мальчик взглянул в лицо майора, выражавшее твердую уверенность, шмыгнул носом и даже слегка улыбнулся. Этот человек спас его деда, и Никита готов был сделать для него что угодно.
— Добро! — кивнул он, чувствуя, что эти люди его не подведут.
Тяжелый камчатский снег огромными хлопьями опускался на землю, устилая ее ровным белоснежным покровом. В свою очередь, ветер с невероятной силой поднимал снежные вихри в воздух. Природа полуострова, казалось, собиралась показать «во всей красе» свою разрушительную силу и еще раз доказать человеку, на что она способна. Горные хребты, расположившиеся полукругом, грозили своими снежными шапками, которые были готовы в любую минуту обрушиться вниз. Среди всего этого впечатляющего, но в то же время увлекающего своей таинственностью и красотой природного царства были едва различимы силуэты двух американских морпехов, осторожно пробирающихся среди безграничной снежной пустыни. Они шли на лыжах на расстоянии всего нескольких десятков сантиметров, след в след. Снег с силой врезался им в лицо, что затрудняло передвижение. Тем не менее профессионализм брал свое, и они двигались довольно быстро. Их движения были настолько синхронными, что они казались игрушечными фигурками, связанными одной невидимой нитью.
Морпехи старались идти как можно более широкими шагами, чтобы сохранять скорость. Но все же, несмотря на их явный профессионализм и опыт, несколько раз они чуть было не проваливались в снежные ямы. Они пытались что-то кричать друг другу, но это было похоже на немой кинематограф. Из-за сильных порывов ветра, дувшего им в лицо, штатовцы почти не слышали друг друга. Им приходилось общаться при помощи жестов. Размахивая руками, в которых еще к тому же были и лыжные палки, они как живые мельницы раскидывали в разные стороны снег. Периодически американцы останавливались, чтобы перевести дыхание. Дышать в таких условиях было очень трудно, разреженный воздух с силой давил на легкие, да и встречный ветер так и норовил сбить с ног. В такие небольшие паузы они оглядывались по сторонам, ища ориентир, по которому они могли быть уверенными, что идут в нужном направлении. Сложив руки козырьком, они долго всматривались в серо-белое пространство, окутавшее их с ног до головы. Впереди виднелись еле различимые следы от собачьей упряжки. Две полоски, словно змеи, извиваясь, двигались в направлении реки, протекавшей поблизости.
Один из морпехов «повилял» рукой из стороны в сторону, тем самым указывая на траекторию движения упряжки, выглядевшей совершенно хаотически. Следы выписывали кренделя, переплетаясь в самые разнообразные геометрические формы. Такое положение дел немного смутило морпехов. Они немного постояли в нерешительности, не зная, в каком направлении теперь двигаться.
Снег падал им на голову, постепенно превращая шапки в некое подобие горных вершин. Он скапливался на самом краю шапки, а при малейшем движении головы скатывался вниз прямо на лицо, доставляя не самые приятные ощущения. Но вот неожиданно ветер начал успокаиваться — такой поворот событий не мог не обрадовать. Видимость постепенно улучшилась настолько, что лыжники уже могли различать объекты на расстоянии нескольких десятков метров. Вдали виднелись огромные заснеженные холмы. А чуть правее американцы увидели продолжение следов упряжки, которые вели прямиком к реке. Поправив свое снаряжение, лыжники молча двинулись вперед. Пройдя расстояние метров в триста, они увидели небольшой спуск, внизу протекала река. Лед на реке был засыпан снегом, однако в некоторых местах виднелись небольшие расчищенные площадки. Видимо, местные рыбаки-экстремалы не прекращали свою деятельность.
Оглядевшись, морпехи стали очень осторожно, по-прежнему держась след в след, спускаться вниз. Следы собачьей упряжки становились все менее отчетливыми. Вдруг у них прямо из-под ног выскочил небольшой серый комок и с огромной скоростью рванул на другой берег реки. От неожиданности морпехи вскинули свои карабины. Однако приглядевшись, они увидели, что это всего лишь собака, которая, по всей видимости, отстала от своих собратьев. Спустившись, лыжники аккуратно подошли к берегу, заметив на льду какой-то предмет. Рассмотреть, что это, из-за снега было невозможно. Подойдя поближе, они обнаружили перевернутые нарты, лежавшие на боку. Собак не было видно — животные разбежались в разные стороны.
Морпехи остановились. Куда теперь идти им, было непонятно. Неожиданно один из них вскинул руку в сторону, указав пальцем на странный темный силуэт. Поначалу он был неподвижен, однако спустя пару секунд зашевелился. Сержант, который шел спереди, быстрым и доведенным почти до автоматизма движением схватился за оружие. Другой выхватил свой бинокль и поднес к глазам. Сквозь линзы оптического прибора лейтенант увидел женщину, беспомощно лежащую на снегу. По лицу морпеха скользнула легкая, еле заметная улыбка. Он жестом велел своему спутнику убрать оружие и протянул ему бинокль. Тот, ухватив его двумя руками, кажущимися огромными из-за перчаток, принялся внимательно вглядываться в сторону женщины. Его губы зашевелились, и он произнес: «Да, кажется, это именно она».