Не знаю, кто и когда называл дядю Тима мужиком и обращался на «ты», но я отлично понимала, что посмевший сделать это сейчас нехило огребет. Тимофей – не тот человек, который потерпит панибратства и пренебрежительного отношения.
Дядя Тим окинул глупого Зарецкого взглядом все того же человека с тявкающей породистой собачкой, за которой вдруг стал увиваться дворовый грязный пес со свалявшейся шерстью и хвостом-калачом. Тимофей словно думал, как его отогнать – ногой или пригрозить? Впрочем, свое внимание мальчишке дядя дарил недолго.
– А это еще кто? – более не смотря на Ярослава, а глядя мне в глаза, медленно спросил и без того не особенно добрый Тимофей. Я и рта не успела раскрыть, как Енот вновь выдал:
– Ты скоро? – скучающим голосом спросил он. – Мне надоело тебя ждать. Заканчивай, и пойдем, Настенька, – глумливо добавил Ярослав. Мне понадобилось мобилизовать все свои внутренние силы, чтобы контролировать мимику и не выдать своего изумления.
– Кто это? – повторил свой вопрос дядя с большим нажимом. И я знала, что он очень не любит спрашивать одно и то же дважды.
– Мой ученик, – тихо, четко произнося звуки, ответила я, вновь чувствуя на себе его неприятный давящий взгляд. Он как каменная глыба возвышался надо мной.
– Какая разница, кто я? – одновременно со мной провозгласил Зарецкий, не чувствовавший опасности. – Я ее спутник. И я буду решать, когда и с кем она уедет. Ты… – тут он все же смешался, встретившись, наконец, взглядом с грозным Тимофеем. – Вы поняли?
Надо отдать ему должное – он не испугался, а схватил меня за руку. И мы вдвоем уставились на Тимофея.
– Что? – изумленно спросил дядя. Наконец-таки он смог проявить свои искренние чувства, впрочем, ненадолго. Конечно же, он справился с удивлением и раздражением. Дворовая собака посмела гавкнуть! – Что я должен понять?
– Что она для вас сильно молода, дядя, – дерзко отвечал Зарецкий, растерявший последние крупицы здравого смысла. Я попыталась заставить его замолчать, но Яр только сердито на меня глянул, мол, отстань, когда мужчины разбираются.
– Молода? – задумчиво повторил Тимофей. Хотя, конечно, выглядел он более чем хорошо – высокий, с царственной осанкой, подтянутый, ухоженный, элегантно и со вкусом одетый, но было ясно, что ему не тридцать. Дядя Тим был одним из немногих, кто выглядел на свой возраст и не скрывал его, нося с достоинством, но при этом не многие молодые парни могли бы с ним тягаться, и дело было не в его материальном положении, а в особенной энергетике, которая исходила от него. Одно из немногих качеств, которые я ценила в этом человеке, заключалось в том, что он умел ценить принадлежащее ему, будь то деньги, личностные качества или же возраст.
– Ага, молода для вас, – не затыкался Ярослав, который в силу своих умственных особенностей все еще не понимал серьезности сложившейся ситуации. – Вы ей в отцы годитесь, дядя.
Я ожидала, что Тимофей сейчас откинет ногой надоедливую тявкающую дворняжку, но тот вдруг повел себя совершенно не так, как я предполагала. Он улыбнулся – нет, не широко, не весело, лишь слегка приподняв уголки губ кверху, но эту улыбку можно было назвать почти дружелюбной.
– Вот оно что, – сказал дядя Тим, глядя на моего защитника с долей заинтересованности. – А вы годитесь ей в…? – тут он замолчал, давая возможность Ярославу продолжить его мысль.
– Ах этот возраст, память с ним все хуже делается, – со скорбью в голосе произнес Зарецкий. – У бабушки та же беда. Я же сказал полминуты назад – я ее спутник и я ее…
– Хватит, перестань, – одернула я его, боясь, что дядя сейчас действительно что-то сделает с моим учеником, но тот оставался на удивление спокойным. Кажется, Яр даже веселил его, и для меня происходящее было пугающе странным. И я произнесла скороговоркой: – Извините, нам нужно идти, мы спешим. До свидания.
И я потащила Ярослава за собой. Дядя Тим не попытался нас остановить и не сказал ни слова. Наверное, он смотрел вслед, но я не смогла заставить себя оглянуться.
Зарецкий негромко смеялся.
* * *
Настя и дерзкий мальчишка убегали, и Тимофею Реутову не оставалось ничего, кроме как смотреть им вслед, нахмурив брови. То, что девчонка не подчинилась ему – раздражало, зато ее парнишка временно развеселил – такой наглый, самонадеянный и глупый, но в то же время смелый. Смелых людей Тимофей не то чтобы обожал, а, скорее, ценил. Чаще всего смелость шла рука об руку с благородством, а благородными людьми всегда легче управлять, потому что легко находится их слабое место, болевая точка. Впрочем, Ярослав Зарецкий, кинувший ему вызов, занимал мужчину недолго, все же беспокойство за сохранность артефакта, который он передал Насте против ее воли, было в нем куда более сильной. Как она тут вообще оказалась? В месте, в котором ей не стоит быть?
– Ну что, поговорили с племянницей? – отделился вдруг от густой сонной тени человеческий силуэт, и рядом с мужчиной появился Август в своем безупречном сюртуке.
Серые ледяные глаза без особого удовольствия посмотрели на белокудрого мага. Тот, кажется, видел всю сцену, прячась в своей тени, и был доволен этим крохотным спектаклем.
– Командор, не расстраивайтесь, – продолжал Август вполне учтиво, и трудно было расслышать иронию в его дружелюбном спокойном приятном голосе, – в этом возрасте они все еще дети. Не то, что раньше – становились мужчинами в пятнадцать. Примите слова этого ребенка за ребячью глупую дерзость. И должен признать, ваша племянница не лишена очарования, грубоватого, но вполне ощутимого. Немного опыта, немного изящества, и она сможет с легкостью покорять ненужные ей сердца. Она не из женщин-Афродит, но в ней определенно есть что-то от Афины Паллады. Свой стиль у Анастасии присутствует, не находите? Очень, знаете ли, похожий на ваш, – добавил с некоторым смешком маг. Он изящно взмахнул кистью руки, и их окутал едва заметный серебряный кокон, не дающий возможности никому видеть их или слышать.
– Что она тут делает? – прервал его Тимофей резко.
– Полагаю, вы слышали ее ответ – пришла на награждение с учениками, командор, – изящно пожал плечами мужчина.
– Великий князь, я определенно ценю вас и ваши умения, полезные Ордену, – процедил Реутов. – Стать частью тени, чтобы подслушать разговор, сможет не каждый. Но иногда, решая сложные задачи, вы забываете, сколько будет дважды два.
– Что вы хотите сказать, командор? – еще более, чем обычно выпрямил спину Август, приподняв заостренный подбородок.
– Милый князь. Вчера мы своими руками вручили девчонке могущественнейший артефакт, пытаясь сделать благое дело для Ордена и защитить его от нашей взаимно нелюбимой Черной Розы, а сегодня Хранительница, которая по идее, не должна никак быть связана с магами Ордена, бегает по месту, в котором этих магов – пруд пруди! А если здесь есть шпионы? – голос Реутова звучал все громче и опаснее. Сейчас Тимофей мог позволить себе эту роскошь – говорить громко, поскольку знал, что они защищены от прослушивания и наблюдения магией великого князя. – Мы желали сделать Хранителем человека, не связанного с нами, потому что они близко. Потому что они ищут. Потому что они уже нашли двойника бывшего Хранителя и убили его, насколько вы помните, Август. И хотя у Хранительницы также есть двойник, нужно быть крайне осторожными. А не тащить Хранительницу на отбор! Да тут каждый третий – маг! – зло говорил Тимофей. – Вместо того, чтобы увезти ее отсюда немедленно, вы тащите ее танцевать. На виду у всех.