— Прости, Вильям, — сказала леди Вивиен, — я не хотела беспокоить твой сон.
Я рассыпался в извинениях за свою неподобающую сонливость, но леди жестом остановила меня. Она закрыла флягу, которую по-прежнему держала в руке, набросила кожаный ремешок себе на шею и, еще больше ослабив шнуровку на платье, убрала флягу на грудь под одежду, заставив меня отвести взгляд и покраснеть, что, я надеюсь, было не слишком заметно в полумраке комнаты. И когда я снова поднял глаза, леди уже сидела за небольшим столом и пригласила меня сесть напротив. Я взял табурет, сделал два шага и сел, и тогда леди Вивиен спросила меня:
— Что ты знаешь о моем отце, Вильям?
Я промолчал, не зная, какой ответ хочет услышать от меня моя госпожа.
— Тебе известно о его ученых занятиях? — снова спросила она, и я опять промолчал, теперь уже из уважения к доброй памяти о моем покойном лорде. Леди Вивиен посмотрела мне в глаза, потом отвела взгляд, задумалась, и негромко заговорила: — Мой отец отправился в последний крестовый поход совсем молодым рыцарем, взыскующим подвигов во имя правого дела, и это стремление к истине вело его потом всю жизнь. Сам поход нельзя было назвать ни победоносным, ни даже сколь либо удачным. Во время пребывания в Тунисе вспыхнула эпидемия лихорадки, и мой отец был в числе заболевших. К тому времени, как он смог побороть болезнь и снова подняться на ноги, часть рыцарей уже вернулась обратно, и многие из них погибли в морских штормах, а другие, вместе с будущим королем Эдуардом, отплыли в Сирию, чтобы продолжить затем поход в Палестине. Отец, вместе с еще несколькими товарищами, добрался до Египта, и там, в Александрии, случилось так, что он познакомился с древними мистериями и учением Гермеса Трисмегиста. Тайные науки об устройстве и природе мироздания так увлекли его, что он продолжил изучение их и в Акко, куда прибыл, чтобы соединиться с рыцарями принца Эдуарда. В этом городе не было недостатка ни в старинных книгах, ни в учителях, и мой отец стал прилежно заниматься астрологией, алхимией, теургией, а потом и каббалой под руководством знаменитого рабби Иехиэля. Из-за этой своей увлеченности он оставался в Акко и после того, как принц Эдуард, раненный посланным к нему убийцей, покинул Святую землю и вернулся в Англию. Потом город пал: постоянные распри между рыцарскими орденами позволили мамлюкам султана Ашраф Халиля взять город и вырезать почти всех христиан. Как ты знаешь, мой отец чудом спасся, пройдя через подземные ходы тамплиеров к пристани, но я еще слышала, что немалую роль в этом его спасении сыграла сарацинская девушка, которая так любила отца, что ради него приняла христианскую веру, а потом и пожертвовала собственной жизнью.
Речь моей леди звучала напевно и плавно, как будто она рассказывала старинную песнь о героях.
— Больше всего моего отца интересовала алхимия, и в особенности получение истинного эликсира, но не того, что преображает неживую материю, а того, который может сделать совершенной человеческую природу. Отец мечтал создать панацею, что навсегда избавит людей от болезни, страданий, и даже от самой смерти. Он сделался одержим этой идеей, но годы проходили в сотнях опытов и экспериментов, а попытки получить эликсир так и оставались тщетными. Отец довольно скоро понял, что бессмертие человека заключено в нем самом, как в нем же заключена и обреченность на смерть, которую нельзя победить веществами тварного мира. Но даже понимание этого не приблизило его к успеху, которого он так страстно желал.
Я молча внимал рассказу леди. Она взглянула на меня и продолжала:
— Ты знаешь, Вильям, что отец всегда заботился об образовании своих ближних и дальних, и конечно, он очень многому меня научил. Еще в раннем детстве я выучилась читать сначала на ирландском и английском, а потом и на других языках и прочла множество книг из нашей библиотеки, отдавая предпочтение философии, теософии и истории. Наверное, та жажда познания и стремление постичь истину, которые были присущи моему отцу, отчасти передались и мне. Очень скоро я поняла, в чем причина неудач моего отца — причина, которой он не мог, а скорее, не желал увидеть. Человек обречен на смерть вследствие живущего в нем греха. Наше тело — это наша темница, куда заключена поврежденная грехопадением душа, мы узники в земной юдоли скорби и страданий. Мы можем только заботиться о спасении своей души, идя по пути добродетели, а все поиски средств избежать земных страданий и смерти греховны по сути своей, ибо в них горделивый человеческий разум отвергает Божественную благодать, которая одна лишь и ведет к истинному спасению. Но отец дошел до такой степени желания обладать плодом запретного знания, что готов был бы продать душу дьяволу, если бы тот вдруг явился ему. И дьявол действительно явился: в образе некроманта лорда Марвера, черного колдуна, практикующего самые темные из всех возможных видов магии. Про него мало что было известно: говорили только, что сам он принадлежит к древнему языческому роду, жившему в Англии задолго до саксов и норманнов, и что почти сотню лет назад силой своего темного искусства он превратил себя в вампира, обретя неуязвимость и бессмертие, которое поддерживал кровью невинных жертв. Отец, будучи сведущ в тайных науках не менее, а может и более, самого лорда Марвера, не мог не понимать, чем может закончиться союз с подобным человеком, но страстное желание достичь своей цели оказалось сильнее голоса рассудка и сердца. Коварный некромант обольстил разум моего бедного отца призраком близкой удачи, а сам использовал его познания в алхимии, чтобы, соединив их со своими колдовскими ритуалами, получить то, что в итоге назвали ассиратумом. Знаешь ли ты Вильям, что это такое?
Я вздрогнул и подумал, что вряд ли хочу это знать, голос же леди сделался тверже и зазвенел, как темная сталь, когда она продолжала свой рассказ:
— Так мой отец и лорд Марвер назвали желанный эликсир, который им удалось получить. Но цена этого успеха была страшной. Ты, верно, слышал истории о бесследно пропавших девушках в селениях окрест нашего замка? Ассиратум приготовлялся из их внутренностей и крови, и множество невинных людей было умерщвлено во время опытов, и порой по ночам лорд Марвер на лодках привозил откуда-то на наш остров десятки новых жертв, которых вводили в башню через подземный ход, и никто из них более никогда не увидел дневного света. Мой отец, окончательно подпавший под темное влияние лорда Марвера, внимал его успокаивающим речам о том, что все эти жизни приносятся в жертву ради будущего спасения тысяч и тысяч других. Иногда он и его зловещий сотоварищ сутками не выходили из своей башни, и у тебя недостанет сил услышать о том, что там творилось. Мне пришлось стать невольной свидетельницей происходящего только потому, что я, как могла, старалась повлиять на своего отца, надеясь пробудить в нем его совесть и благородство, но в итоге лишь стала очевидцем кошмарных ритуалов и невольно впитала многое из тех знаний, о самом существовании которых лучше бы не знать человеку. В конце концов, как я и сказала, ассиратум был получен, а все размышления и ученые изыскания отца, которые помогли в достижении этой страшной цели, а также сам процесс изготовления кровавого эликсира были описаны в двух одинаковых книгах, одна из которых осталась у лорда Марвера, а другая хранилась в нашем замке. Эту книгу, Вильям, ты сейчас видишь перед собой.