– Ничего особенного. Подождем, пока войдет Снах и скажет «Гиазиры, тут это… это, двое пришли».
Подведя таким загадочным образом черту под их беседой, Авелир прикрыл глаза краем шерстяного покрывала и мгновенно уснул.
x 3 x
– Гиазиры, тут это, – появившийся на пороге Снах замялся в нерешительности, в общем-то горцам не свойственной. – Это… двое пришли.
– Надо полагать, двое костеруких? – не без издевки поинтересовался Лагха.
– Не-а, – от Снаха, похоже, ускользнули и издевка, и ехидная улыбочка гнорра, который, кажется, и авторитетом-то особенным у горцев не пользовался. Собственно, откуда бы этому авторитету взяться? О Своде Равновесия горцы и слыхом не слыхивали, а в бою Лагху еще не видали. – То не двое костеруких. Там мужчина и женщина. Говорят, что их сюда приглашали. И еще собака какая-то с ними.
– Впустить, – тут же отозвался Авелир, который еще мгновение назад спал вроде бы совершенно беспробудным сном. – И немедленно привести их сюда.
Эгин и Лагха воззрились на эверонота в полном недоумении. Кого это в Серый Холм приглашали и отчего Авелир, никогда не страдавший легкомысленностью, так споро решил судьбу пришедших?
– Это Сорго и Лорма, а также ваш пес, не знаю как звать, – пояснил Авелир для Эгина.
– Сорго – один местный стихопевец и любитель изящных искусств. В прошлом содержатель Люспены, дамы милой во всех отношениях, хозяйки шардевкатранов, – пояснил Эгин для Лагхи.
– Кажется, я знаю о какой Люспене ты говоришь, только мне она известна под другим именем – Куна-им-Гир. Ну да ладно, а что за женщина? – деловито спросил Лагха.
– Она, конечно, не так интересна как Куна-им-Гир, но зато она дочь Хены, царицы Детей Пчелы, которые, как ни крути, составляют костяк и плоть нашей единственной на настоящий момент армии. Самая миловидная уроженка Медового Берега.
– Хорошо, – сказал гнорр, наверняка пропустивший мимо ушей «миловидную», таков уж нрав Отраженных. – А что за собака?
– Это животное-девять по кличке…
– …Лога, – как ни в чем не бывало вставил, поймав крохотную паузу эгиновой невольной заминки, Лагха. Память у него была и впрямь феноменальная.
– Действительно… Лога, – подтвердил Эгин, непонятно отчего смутившийся.
– Придут – добро пожаловать, – продолжил Лагха. – Но кто бы мне теперь пояснил, где они шатались все то время, которое прошло с начала полного бардака на Медовом Берегу? Может быть, они в сговоре с южанами? И, между прочим, разве кто-то из нас их сюда приглашал?
– О да, Лагха. Это был я, – устало сказал Авелир.
x 4 x
– …когда Эгин и его люди ходили миндальничать с Багидом Вакком, не вняв моим настойчивым советам этого не делать, я тоже проник в Серый Холм, воспользовавшись лазом шардевкатрана. Мне пришлось порядком попотеть, прежде чем я сумел доискаться до подвала, где содержались эти двое. Но мне это удалось. Одним словом, я увел их из Серого Холма и спрятал в одном из своих убежищ. Там они и кормили вшей до недавнего времени, дожидаясь, когда я позову их присоединиться к нам.
– А пес?
– А пес прибился к нам по дороге в убежище. Он был совсем изранен и был готов искать тебя, Эгин, до последнего издыхания. Но так как это издыхание было, мягко говоря, не за горами, я счел за лучшее поместить в убежище и его. Думаю, он зализал свои раны и готов рвать глотки всем, на кого ты, Эгин, укажешь.
– Но я не умею с ним… говорить.
– Ничего. Беседы о сути Гулкой Пустоты и смысле жизни тебе с ним вести не придется, – обнадежил Эгина Авелир.
– Но постой, – недоверчиво спросил Эгин. – Я помню, что встретил тебя той же ночью, когда вырвался из Серого Холма. То есть это ты встретил меня. Скажи мне, Авелир, когда ты успел совершить такую тучу подвигов? Ну, Раздавленное Время… но ведь Сорго и Лорма не владеют этой магией! Их что – ветер в твое загадочное укрытие перенес? Или ты раздвоился? Один Авелир провожал Сорго, Лорму и пса в укрытие, а другой в это время спасал Эгина от мужиков Багида при помощи «трубки для стреляния»?
– Нет, мне не нужно было провожать их. Сорго очень слабый человек, – чувствовалось, что объяснения порядком надоели эвероноту и он старается отделаться самыми скупыми словами.
– Не понял, – к стыду своему был вынужден сознаться Эгин.
– Тут нечего понимать. Он слабый. В его голове любой может распоряжаться так же лихо, как в своем огороде, – вежливо и терпеливо пояснил Авелир, превозмогая усталость, боль и, быть может, легкое раздражение.
– И ты распоряжался в его голове как в огороде?
– Он просто говорил с ним, минуя уши. Он заставлял его действовать так, как требуется, не присутствуя с ним рядом, – взял на себя труд давать объяснения гнорр. – Тогда он отправил его прочь, внушив ему путь, а теперь позвал его сюда «стальным словом Урайна».
– Ну, – протянул Эгин, – теперь действительно все понятно.
В тот момент он чувствовал себя безнадежно, непроходимо невежественным. К счастью, за дверью послышались голоса, среди которых выделялось чистое сопрано Лормы и гортанный говор Снаха.
x 5 x
– Здравствуйте, милостивые гиазиры, гиазир Авелир, и господин Йен тоже, – Лорма была бойкой и, главное, вежливой девочкой.
– Почтение вам, о доблестные мужи, – Сорго был все тем же, каким его успел узнать Эгин за три недели мира на Медовом Берегу – напыщенным, рассеянным и мрачноватым.
– Надеюсь, у вас достанет сил на то, чтобы развлечь нас разговором перед тем, как отправиться ко сну? – благосклонно начал Авелир, не то передразнивающий выспренного Сорго, не то невольно подсевший на обстоятельный тон древней поэзии.
– О да, хотя, признаюсь, их, то есть сил, немного, – откликнулся Сорго, имевший крайне поношенный или даже потасканный вид. Кстати, Лорма выглядела куда как более жизнерадостно. Румяные, пышные щеки, белозубая улыбочка, сладкие, алые губы. «Небось, любились там „в укрытии“ с утра до вечера и с вечера до утра», – незлобиво и в общем-то без ревности подумал Эгин.
– Можете звать меня Эгином, – вставил он, ибо ему отчего-то показалось, что если Лорма еще раз назовет его гиазиром тайным советником, то его нефигурально вытошнит.
– Угу, – хором ответили Лорма и Сорго.
– А меня – Квадратной Шкуркой, – отозвался из своего плохо освещенного угла Лагха с серьезнейшим выражением лица.
Лорма и Сорго перепуганно закивали.
Эгин не сдержался и прыснул со смеху.
x 6 x
– Вы ведь любитель изящных искусств, не так ли, Сорго? – спросил Авелир.
– О да… Я – да, любитель, – задрав глаза в небо, отвечал Сорго. – Правда, пока мы были в этой, в этой унизительной землянке, я, простите, не сочинил ни одной оды.