Конечно, Катрина об этом знала. Она давно уже вспомнила эту часть мифа. Ахиллес, неуязвимый воин, имел одну лишь точку на своем теле, которая оставалась незащищенной, – пятку. И он был убит стрелой, угодившей в вышеназванную пятку, перед самым окончанием Троянской войны. Кэт внезапно запаниковала. Какого черта она раньше об этом не подумала?
– А ты давно уже сражаешься с троянцами?
– Почти десять лет, – ответил Ахиллес.
– Ну, дерьмо! – Катрина схватила его за руку. – Я не хочу, чтобы ты продолжал воевать!
Брови Ахиллеса приподнялись.
– Но я же только что заявил Агамемнону, что удаляюсь с поля сражений!
Кэт полегчало, только уж очень ненадолго. Погодите-ка, разве в той невыносимо скучной «Илиаде» Гомера Ахиллес не поступил точно так же? Но потом он вернулся к стенам Трои, и дело кончилось тем, что в его пятку вонзилось копье... или стрела? Но почему? Что заставило его снова взяться за оружие?
– Черт бы все это побрал! – выругалась Катрина снова хватаясь за кувшин, чтобы еще раз наполнить кубок, – Надо было в колледже быть повнимательнее!
– В колледже?
Кэт встряхнула головой, отметая его вопрос, а ее мысли при этом бешено мчались в поисках другого ответа. Ладно, вполне логично будет предположить, что возвращение Ахиллеса в битву и последовавшая за тем смерть могут быть как-то связаны с его яростью берсеркера. Отлично. Значит, она должна поскорее сломать механизм, который запускает в действие упомянутую ярость, и тогда – вуаля! Ярость перестанет быть неуправляемой. Ахиллес не вступит снова в битву и останется в живых.
– Ну ладно, да. Я слышала, что ты предположительно должен погибнуть в ходе Троянской войны. Но Афина прислала меня сюда для того, чтобы этого как раз и не случилось, – нахально заявила Кэт.
Афина и две другие богини просто не хотели, чтобы Ахиллес продолжал воевать, и все. А перестать воевать и умереть для них было по сути одним и тем же.
Ахиллес смотрел с таким вниманием в удивительных голубых глазах, что Кэт подумала: он, возможно, начал надеяться.
– Но это моя судьба – умереть перед воротами Трои после гибели твоего брата, Гектора.
А и правда... она вспомнила что-то такое... вроде бы Ахиллес убил сына троянского царя, который случайно оказался еще и братом девушки, чье тело Кэт пришлось на время занять.
– Ну, тогда мы должны побеспокоиться о том, чтобы ты не убил Гектора, так ведь?
– Ты веришь, что предопределенную богами судьбу можно изменить?
– Я знаю одну богиню, которая в это верит. То есть на самом-то деле я знаю даже нескольких богинь, которые верят в это, и я считаю, что женщины частенько куда более разумно судят о таких вещах, как война, насилие и смерть, нежели мужчины. Так что будем следовать версии богини о возможности перемены судьбы, ладно?
Ахиллес ответил с совершенно серьезным лицом:
– Я все бы отдал за то, чтобы изменить свою судьбу, царевна.
– Вот и хорошо. Тогда начнем, – Катрина улыбнулась и протянула Ахиллесу кубок, – Выпей со мной. Я намерена поговорить с тобой о релакса... о том, как лучше всего расслабляться.
Спустя час и два опустевших кубка вина, выпитых в основном Ахиллесом, Катрине уже хотелось схватить воина за широкие плечи и встряхнуть изо всех сил. И она бы так и сделала, будь от этого хоть какая-то польза. Ахиллес лежал на спине, уставившись в потолок. Его тело было напряжено, и он не собирался расслабляться.
– Послушай, ты никогда не начнешь расслабляться, если не поверишь, что можешь это сделать.
– Я не могу позволить себе расслабиться, – ворчливо ответил великий воин.
– Ну, тем не менее ты должен этому научиться. Ладно. Попробуй вот что. Подумай о каждой своей мышце Отдельно. Подумай, что каждую мышцу нужно тренировать... каждую по отдельности. И тренировка, которая им сейчас необходима, – это полное расслабление. И ты просто приказываешь каждой части своего тела сделать нечто. Это ничем не отличается от того, как если бы ты приказывал своим рукам взять меч, а потом взмахнуть им, чтобы защититься.
Ахиллес недоверчиво уставился на нее. Катрина вздохнула.
Воин немного подумал, потом сказал:
– Нет.
– Как ты обычно лежишь? В какой позе тебе наиболее удобно?
Ахиллес заколебался, потом закинул левую руку за голову и согнул колени. Его правая рука свободно легла на талию. Ахиллес слегка приподнял голову; ему, судя по всему, действительно стало чуть более удобно.
– Вот так-то лучше, – сказала Кэт.
И подумала, как невероятно сексуально он выглядит, лежа в такой позе, с обнаженным торсом, со свободно падающими на плечи густыми волосами и этими невероятными голубыми глазами... и чудовищные шрамы на изумительных мышцах малозаметны в слабом мигающем свете лампы...
– Трудно расслабиться, когда ты вот так на меня смотришь.
Черт! Катрина виновато вздрогнула.
– Постарайся как следует. Не обращай на меня внимания.
Потом она вспомнила, что однажды консультировала супружескую пару, и жена во время сеансов постоянно держала руку мужа. Нет, она не просто ее держала. Та женщина нежно поглаживала руку супруга, а ее муж, ужасно волновавшийся из-за того, что им пришлось обратиться к психотерапевту, всегда расслаблялся при ее поддержке. Это была вполне благополучная пара, им просто нужна была небольшая помощь в том, чтобы наладить общение.
– Хорошо, дай мне руку, – внезапно сказала Кэт.
Ахиллес нахмурился.
– Что ты собираешься делать с моей рукой?
– Да не укушу я тебя! – воскликнула Кэт, иронически вскинув брови, – Тебе незачем меня бояться.
– Я тебя и не боюсь.
– Тогда дай руку.
Кэт протянула Ахиллесу ладонь, предлагая сделать ответный жест.
Ахиллес мрачно уставился на нее, но все же протянул Катрине руку, что лежала за головой. Кэт взяла ее в обе ладони и начала медленно, крепко растирать, нажимая на выпуклости мозолей. Воин наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. Хмурое выражение сменилось маской полного безразличия.
– Расскажи мне о своих любимых местах, – предложила Катрина.
– Что именно ты хочешь о них знать? – спросил Ахиллес после некоторого колебания.
– Просто опиши их. Закрой глаза и вообрази, что ты привел меня туда.
Он смотрел на нее долго, очень долго, а потом – к удивлению Катрины – действительно закрыл глаза.
– Есть тайная бухта на побережье Фтии.
Он умолк и открыл глаза.
– Фтия – это место, где я родился.
Катрина кивнула, продолжая растирать его руку.