До моря было идти и идти — он целую вечность пробирался, обдирая ноги, по острым камням и вонючим скользким водорослям. Холодный ветер самым неприятным образом забирался ему под шорты.

Но вот наконец он дошел. Обхватив руками костлявую грудь, Рональд, балансируя на одной тощей белой ноге, что твой аист, окунул в воду палец — на пробу.

Бррр! Ледяная. Но он пришел сюда плескаться — и он будет плескаться. Притом весело. По крайней мере, он увезет домой хоть одно счастливое воспоминание.

Дрожа, Рональд сделал глубокий вдох и зашел в холодную серую воду.

А тем временем на пляже, далеко у него за спиной, два тролльчонка перевернули большой камень и смеха ради стянули Рональдову одежду.

И это только начало неприятностей…

Глава семнадцатая
Избавляемся от Лулу

Лулу Ламарр сидела за туалетным столиком и выбирала, какой парик надеть. Она встала поздно, роскошный завтрак ей подали в постель. Хорошо быть суперзвездой и останавливаться в дорогих отелях: можно завтракать в постели в любое время суток, заказывать что хочешь — никто и бровью не поведет. Сегодня Лулу потребовала рыбу с картошкой фри, шоколадный торт, вишневый молочный коктейль и варенье. Весьма, весьма недурно.

Так. Что у нас с париком. Поразмыслив, Лулу взяла длинную кудрявую блондинистую шевелюру. Надела парик, взбила волосы руками, похлопала ресницами и довольно улыбнулась своему отражению.

В последнее время она только и делала, что довольно улыбалась. Лулу проделала большой путь. Еще недавно она была простой статисткой, околачивалась на задворках шоу-бизнеса. Но теперь ее карьера на подъеме, ее имя у всех на устах. Еще один фильм, еще один щедрый гонорар — и она сможет купить тот чудесный особнячок на другом краю Непутевого леса. Тот самый, что раньше принадлежал Скотту Мертвецки, ее бывшему кавалеру.

Ха! Она утрет ему нос.

В дверь номера аккуратно постучали.

— Входите, — хрипло промурлыкала Лулу, одернула халатик с рюшами и приняла гламурную позу.

Дверь открылась, и вошел старый скрипучий официант с потрепанным конвертом на серебряном подносе.

— Вам письмо, мисс Ламарр. Доставили сегодня утром.

— Письмо? Как мило! — воскликнула Лулу и схватила конверт. — Интересно, от кого? Наверное, от одного из моих многочисленных поклонников. Ладно, малый, можешь проваливать.

Она нетерпеливо разорвала конверт, достала листок бумаги и прочла:

Дорогая мисс Ламарр!

Мне стало извесно, что вы будите участвовать в «Летнем придставлении». я кино прадусер кинопердусыр кинопродюсыр и милианер. сичас я атдыхаю на своей раскошной шыкарной яхте в бухте нипадалеку. я бы очинь хател чтобы вы снились в моем следущем блокбастере, я заплачу вам очинь много денек, вы будите иметь ошиломительный успех, пажалуста прихадите на старую пристань ровно в десять чисов. там вас забирет мой верный лодочнек и отвизет на лодке на мою яхту где мы сможим абсудить кинопробы за бакалом шимпанскава шомпанск шампуньск вина.

Искрини ваш, Себастьян Б. Толстосуммо (милианер)

P.S. Прихадите адна. никаму не разказывайте о встрече.

Конечно, она должна была сразу заподозрить неладное. Куча ошибок, переправленные слова, следы от пальцев и даже сам конверт — отвратительный и грязный — буквально вопили, что дело нечисто. Но если ты суперзвезда, это еще не значит, что у тебя есть мозги.

Взвизгнув от восторга, Лулу вскочила и бросилась к гардеробу.

— Говорю тебе, ничего не выйдет! — нервно сказала Шельма. Она стояла на пристани с Пачкулей и Дадли и мрачно глядела на лодчонку, что качалась на воде у скользких ступенек причала.

На Шельме был длинный черный непромокаемый плащ, черная зюйдвестка и резиновые сапоги на толстой подошве — все это Пачкуля взяла напрокат за кучу денег. (По правде сказать, она ни гроша не потратила — заплатила волшебной монетой.) Дадли сидел поодаль на ловушке для омаров, жевал рыбью голову и рычал, стоило кому-нибудь подойти.

— Еще как выйдет. Из тебя получился отличный лодочник. Нос особенно убедительно смотрится — такой красный, моряцкий.

— Почему ты не можешь быть лодочником? — завопила Шельма и топнула сапогом. — Я же ни бельмеса не смыслю в лодках! Почему я должна?

— Потому что меня она знает, а тебя — нет. Слушай, все получится. Просто болтай все время про нос и корму и повторяй «йо-хо-хо», и «полундра», и все в таком духе. Плюй против ветра. Пусть Дадли споет какую-нибудь матросскую песню. Хотя, пожалуй, это лучше приберечь для экстренного случая.

— А где корма? — встревоженно спросила Шельма.

— Понятия не имею. Там, где тупой конец, наверное. Какая разница. Эта девица все равно не разбирается. Самое важное — посадить ее в лодку и увезти из гавани. Когда окажемся в открытом море — можно будет расслабиться. Мы с Хьюго вылезем из-под брезента и возьмем у тебя весла.

— А которые тут весла? — спросила Шельма.

— Вот эти длинные палки, их в воду суют, — объяснила Пачкуля. Она начинала терять терпение. — Ничего сложного. Окунешь их в воду, поболтаешь туда-сюда, лодка и поплывет.

— Да, но в какую сторону? — озабоченно спросила Шельма.

— Надеюсь, что вперед.

— Главное, чтобы не ко дну. Слушай, Пачкуля, мне все это не нравится.

— Да успокойся ты. План блестящий. Мы просто увезем ее в море и оставим на какой-нибудь скале на пару деньков. Чтобы она не мешала, и у Скотта появится шанс. Он станет звездой шоу, в газетах напечатают восторженные рецензии. Это обязательно сработает! В книжках всегда срабатывает.

— Мы не в книжке, — сказала Шельма. — Все по-настоящему. Там, внизу, настоящая мокрая вода, и я не уверена, что на этой лодке можно плыть.

— Ну конечно же можно. Хватит искать изъяны в моем блестящем плане.

— Меня больше беспокоят изъяны в лодке.

— Чепуха. Все пройдет как по маслу. Потом, когда Скотт снова станет звездой, а про Лулу все забудут, мы вернемся и заберем ее. Ты же знаешь этот шоу-бизнес. С глаз долой — из сердца вон. Сегодня здесь, а завтра там. Как пришло, так и уш…

— Госпоша! — Хьюго (его оставили на стреме) вынырнул из темного переулка и с выпученными глазами помчался к ним по брусчатке. — Это она! Она идти!

— Так, за дело. Хьюго, в лодку. Теперь все зависит от тебя, Шельма. Не подведи.

Пачкуля с Хьюго ринулись вниз по ступенькам и забрались в раскачивающуюся лодку. Они легли плашмя на дно и едва успели накрыться брезентом, как из переулка вышла Лулу. Она остановилась в нерешительности. На Лулу было самое модное ее платье, самые блестящие драгоценности и в высшей степени неуместные золотые босоножки на шпильке. Такой шанс выпадает раз в жизни, и девушка явно намеревалась произвести на миллионера впечатление.