— И какого рода ваша безделушка?
— Вот, взгляните, — Алексей снял с пальца серебряный эсэсовский перстень и протянул его ювелиру. Тот дрожащими скрюченными пальцами взял украшение и принялся пристально его разглядывать в тусклом свете лучины.
— Любопытно, любопытно, — прокряхтел старик. — Серебро.
— Ясное дело, — подтвердил следопыт. — Стал бы я переться к вам со всякой бижутерией.
— Сколько хотите? — холодно спросил торговец.
— А сколько дадите?
Вопрос посетителя несколько обескуражил хозяина лавки. В его заведении не было принято отвечать вопросом на вопрос. И господин Трэс сделал для себя вывод о том, что либо клиент глуп как последний хлебороб, либо ловкач и хитрец, каких свет не видывал.
— Металла где-то на эрб. Накинем столько же за работу. Дам эрб сверху, потому как перстень не прост.
— Это мне известно. Итак, три эрба? — Леха мало смыслил в коралтарских ценах. Он лишь помнил, кузнец за изготовление меча и кое-какой мелочи должен получить от Сердигона три эрба. Оружие, как думал следопыт, всегда в цене. Оттого три эрба выходило не так мало.
— Да, три эрба. Цена достойная. Вполне можете купить на эти деньги три овцы.
— Мне бы лошадью разжиться, — теперь копарь сообразил, о чем идет речь. В самом деле, ему предлагали приличную сумму. В качестве стартового капитала вполне сгодится.
— Так и быть, ударим по рукам, — согласился Алексей.
— Будь по-вашему. Да только надо кое-что проверить. И взвесить не помешало бы. А то, знаете ли, развелось нынче протобестий и жуликов. Кругом одни маравихеры да прощелыжники. Так и норовят надуть да обмишулить.
— Ваше право, господин Трэс.
— Да уж, будьте так любезны. Посидите здесь. Я сейчас, — сказал ювелир и заковылял вглубь дома.
Алексей принялся разглядывать комнату, да быстро понял, кроме немногочисленной мебели ничего не увидит. Иначе как бы старый скряга оставил его без присмотра. Так ведь кто угодно что-нибудь стащить может. А у господина Тэса в лавке хоть шаром покати. Крысы наверняка с голодухи померли. И сам ювелир одет в рванину. Прикидывается убогим, а деньжата прячет где-нибудь в подполе или в ином укромном местечке.
Все же Леха радовался не столько оказанному доверию, сколько удачной сделке. Теперь можно отправиться на торговую площадь, пройтись по рядам и прикупить здешнюю одежду. А потом заглянуть в кузницу и заказать если не меч, то кинжал. С оружием оно как-то надежнее. Клинок в любом случае не помешает.
Вскоре, шаркая старыми башмаками, возвратился хозяин «Золотой блохи».
— Получите ваши денежки, господин.
— Меня зовут…
— Разве я спрашивал ваше имя? В нашем деле излишнее знание не обогащает.
— И то верно, — согласился следопыт. На ладонь ему легли три серебряные монеты, каждая величиной с советский полтинник. — Да, и вот еще что, почтеннейший господин Трэс. Не затруднит ли вас один эрб разменять медной монетой? Не у каждой торговки найдется сдача с серебра.
— Резонно, — согласился старикан. Он полез в кожаный кошель, притороченный к поясу, достал кучку медяков. Отсчитал положенное и обменял медь на серебро. — Теперь мы в расчете. С вами приятно иметь дело. Заходите при случае.
— Всего хорошего, — Леха ссыпал деньги в нагрудный карман, поклонился и пошел прочь.
Выйдя на улицу, копарь сразу почуял неладное. У входа в «Золотую блоху», стояло четверо вооруженных стражников. Один из них, старший, завидев Алексея, стал у него на пути.
— Именем барона Коралтарского ты, чужеземец, арестован по подозрению в воровстве, — протрубил командир отряда.
— Э, мужики! Вы чего? — растеряно бормотал Леха.
— Следуй за нами и не дури, воришка.
— Ну, в самом деле, вы чего? Какое такое подозрение? Че за фигня? — сердце едва не выпрыгнуло наружу. — Погодите! Объясните толком! — теперь Алексей понял, приключения для него только начинаются. Встречи со Скиром, Бервисом и Трэсом были лишь прелюдией. И столь резкий поворот не внушал следопыту оптимизма. Леха растерялся. Он не мог решить как поступить. Сопротивляться бесполезно. Да и едва ли удастся вырваться из города. Бежать в трактир также не имело смысла. Сдаться на милость страже? Но кто знает, как у них здесь обстоят дела с судопроизводством и презумпцией невиновности. Остается только уповать на судьбу. Авось, все как-нибудь разрешится и утрясется.
— Хватит болтать! — старший явно терял терпение.
— Э, да вы че? — Леха инстинктивно сделал шаг назад и попытался оттолкнуть наиболее ретивого стража. Следопыт быстро понял, что совершил роковую ошибку. Дружина барона получала жалованье не за красивые глаза. Солдаты знали свое ремесло. Один из них ударил Леху древком копья под колено. От неожиданности Алексей потерял равновесие. В следующее мгновение верховод стражи огрел копаря ребром ладони по шее. Мир перед глазами великого герцога померк, и он без чувств повалился в уличную грязь.
— Тащите ворюгу в Гнилую башню, — распорядился командир, и солдаты поспешили выполнить приказ.
Сознание возвращалось медленно. В ушах что-то шипело и звенело. Перед глазами плясали цветные пятна. Руки и ноги сделались ватными, и напрочь отказывались повиноваться черному следопыту.
Он чувствовал, как его куда-то тащили, но ничего поделать не мог. Звуки, глухие и растянутые, неслись в пустоту. Леха утратил всякую ориентацию. Каменные ступени, затхлый воздух, пропитанный сыростью и гнилью. Время потерялось. Неясный шум в голове. Заскрежетало железо. Копарь куда-то летел. Упал, ударился, но боли не ощутил. В нос шибанул запах прелой соломы и человеческих испражнений. Кто-то громко рассмеялся, пнул арестанта ногой. Вновь все поплыло, подернулось призрачной дымкой и сгинуло в бездне.
Алексей очнулся от сырости и смрада. Вонь, это проклятие Коралтара, сводила его с ума. Его едва не вывернуло наизнанку. Местные ароматы подействовали на него как нашатырь на больного.
— Ну как, оклемался, братишка? — послышалось где-то рядом.
Великий герцог приподнялся и огляделся по сторонам. Всюду царил полумрак. На каменном полу валялась прелая солома. Кругом только стены, выложенные из огромных плохо отесанных блоков. На высоте двух-трех метров находилось крошечное зарешеченное окошко, сквозь которое в камеру пробивался свет дня. Вместо четвертой стены сплошная решетка из толстых металлических прутьев да массивный засов.
— Чего молчишь? Аль немой? — вновь раздалось из темноты.
Алексей напряг зрение и не без труда разглядел в углу каменного мешка косматого человечка. Волосы его, как и борода, не ведали гребня. Одет он был в какую-то рванину неопределенного цвета, подпоясан пеньковой веревкой. На ногах он носил некое подобие башмаков. Скорее они напоминали кожаные портянки, обернутые вокруг ступней.