— Господи, это он? — взглянув на Пашу, спросила Катарина.
Княжна с трудом проглотила слюну. У Паши был самый растерянный взгляд:
— Наверное…
— Что он делает? — спросила Катарина.
— Закурил, — ответил Вадим.
Момент откровения все представляли другим. Они сидели, как на иголках. Прошла минута.
— Курит? — спросила Катарина.
— Курит-курит, — ответил Вадим.
— Может, окликнуть его? — Она с надеждой подняла голову.
— Ты — девочка симпатичная, окликни. Не мне же его звать. Что он подумает? А ты ему понравишься…
Катарина уже собралась было встать с лавки, но неожиданно они услышали требовательный женский голос: «Иван, пора одеваться!» Юноша, куривший на балконе, подскочил и, выбросив окурок вниз, быстро влетел в квартиру.
— Иван, — зачарованно проговорила Катарина.
— Ванечка, — эхом откликнулась Паша.
«А ты куришь опять? — услышали они тот же голос из квартиры. — Отца на тебя нет — отлупить бы!» — «Да не курил я!» — «Как это не курил? — вон, табачищем-то пахнет!» — «Да это у меня от рубашки пахнет — вчера ребята прокурили!» — «Эх ты, “ребята”! Ты из меня дуру-то не делай!» — «Да ладно, мам…» — «Собирайся в школу, балбес…»
Дворовая акустика, которой мог позавидовать и Колизей, позволила доподлинно услышать всю домашнюю сцену — от слова до слова. Вадима разбирал смех — было во всем этом что-то очень знакомое, свое, родное. Паша, хоть и казалась взволнованной, но тоже улыбалась. Катарина только хмурилась — для нее подобные беседы были непостижимы.
«Иван, оставь компьютер и одевайся!» — вновь они услышали из той же квартиры.
— Наш Дионисий — в этой жизни продвинутый малый, — пошутил Вадим. — Тем лучше. Наверное, любит компьютерные игры, а значит, воображение развито. Все на руку.
Прошло еще полчаса — двери подъездов хлопали все чаще. Люди торопились на работу. Тройка путешественников ждала своего Ивана — и он появился. В той же коттоновой рубашке, что была на нем прежде, в джинсах, с рюкзачком за спиной. Он вышел из подъезда, светловолосый, худощавый, с неспокойным взглядом — уставился на трех незнакомцев и, мгновение раздумывая, направился прямиком к ним.
— Ты права — он нас узнал, — сказал Вадим. — Фантастика…
Юноша подошел ближе и, оглянувшись на балкон, спросил:
— Закурить не будет?
Вадим, немного перенервничав за последние часы, рассмеялся.
— Тебя Ваней зовут? — доверительно спросила Катарина.
Она не заметила, что с приближением юноши Паша хмурится все сильнее, точно у нее неожиданно заболела голова…
И тогда новый материнский окрик из квартиры «96» заставил их вздрогнуть. «Нечего стоять на балконе, Иван, быстрее одевайся, мне на работу надо! Измучили вы меня!» Все трое подняли головы вверх. На балконе стоял мальчик лет семи-восьми и, вцепившись в перила, во все глаза смотрел на них.
— Это он — Иван, — юноша кивнул на балкон. — Так будет закурить или нет?
— А ты?..
— А я — Женя, — сказал подросток.
— Закурить не будет, но можем дать денег на сигареты, — сказал Вадим только затем, чтобы что-то сказать. — Хотя курить вредно, — добавил он.
— Минздрав предупреждает — знаю! — деловито откликнулся подросток.
Паша и Катарина, как завороженные, продолжали смотреть на балкон. Вадим, встав и хлопая по карманам, тоже смотрел вверх.
— Вы правы, Паша, — пробормотал он, разглядывая малыша, — «то, что не старый — точно».
Иван не уходил с балкона — он смотрел и смотрел на них.
Выудив полтинник, Вадим протянул его Жене:
— Держи.
— Все — мне?
— До копейки. А это твой братишка на балконе-то?
— Да, Ванька, — облегченно вздохнув, сказал Женя. Он уже почувствовал расположение к трем странным незнакомцам. — А вы тут чего с утра-то делаете?
— Да ты знаешь, Женя, мы из фонда, — он забыл его название, — международного, благотворительного фонда…
— «Мир в твоих руках» — не спуская глаз с балкона, оживленно поддакнула Катарина.
— Вот именно, — продолжал Вадим. — Скажу тебе по секрету. Ваш дом стал финалистом одного конкурса, и теперь мы ждем нашего сотрудника, который должен сейчас подъехать и объявить победителя.
— А что за приз? — оживился Женя.
— Ноутбук, — сказала Катарина и обворожительно улыбнулась.
— Вот это да, — сделал большие глаза юнец. — Подождать, что ли?
— Ну, это в течение часов двух ждать придется. Впрочем, садись. У вашей семьи тоже есть шанс. Как ваша фамилия?
— Родниковы мы. Мама — Елизавета Петровна, я — Евгений, и брат — Иван.
— А по отчеству?
— Васильевич.
— Оба — Васильевичи?
— Ага. Мать с отцом давно разошлись.
— Ясно.
Паша с восторгом смотрела, как Вадим управляется с юнцом. Воистину — филигранная работа!
— Я отойду, — сказал Женя, — а не то сейчас мать выбежит на балкон и увидит, что я тут с вами языком чешу. Опять орать будет.
— Верно, погуляй пока, — кивнул Вадим.
Женя, еще раз осторожно взглянув на балкон, ушел за дом. Только он скрылся, как на балкон вышла женщина и, не глядя вниз, ухватив малыша за руку, утянула его в квартиру.
— Вот он, Ванечка, — сказала Паша.
Катарина вытащила сотовый, набрала номер:
— Андрэос, слушай меня, ты немедленно находишь машину поприличнее и подъезжаешь к этому дому с таким видом, точно это офисный автомобиль, и ты за нами. И побыстрее.
Через пять минут из подъезда вышли женщина и ребенок. Женщина самого обыкновенного вида — торопливая, нервная. Ребенком был Иван. «Ванечка», как сказала Паша. Мать и не взглянула в сторону незнакомцев, ей было не до них, а малыш едва шею не свернул, глядя на троицу. Матери даже пришлось одернуть его: «Под ноги смотри, сколько раз тебе говорить!» Вадим успел рассмотреть его лицо — открытое, ясное. «Он здесь и сейчас!» — как сказала ему в далеком от Ермаковска Дымове пророчица Паша.
Неужели и впрямь — это его Дионисий?
К дому подъехала «Волга». Вышел Андрэос, открыл перед дамами дверцу, Катарина и Паша нырнули в салон. Из-за угла дома показался Женя. Вопросительно кивнул Вадиму.
— В школу иди! — крикнул Вадим. — Результаты будут известны вечером! Но уже точно известно, что квартира будет от восьмидесятой и дальше!
Лицо юноши осветилось радостью.
— А курить вредно! — добавил Вадим. — Будет вам ноутбук, семья Родниковых, — забираясь в салон, теснясь между Пашей и дверцей, сказал он. — Стопроцентная гарантия!