– Они вонючие, – заныл щенок.

– Нет, не вонючие. В этом-то все и дело. Совсем не пахнут. Хватит ныть, это всего лишь игра. А ты, Бриони, – повернулась она к еще одному белому щенку, вероятно, своему брату, – ты будешь малькадом. Подними одну лапу и ходи на трех, как будто ты таким родился. Помнишь, мы же тренировались.

– Конечно, – покорно отозвался белый щенок, словно уже давно привык, что им командуют.

– А я буду матерью.

Маленькая волчица тут же бросилась на землю и принялась всхлипывать.

– Не забирай моего щеночка! Это мой последний выводок. Обещаю, у меня больше не будет детей. Оставь мне мою последнюю доченьку!

– Я не дочка, я сын, – отозвался белый щенок.

– Ты как будто дочка. И вообще, закрой пасть.

Тут к ним подошла девочка, исполнявшая роль обеи, и сурово произнесла:

– Я должна отнести этого малькада на тумфро. А ты пойдешь к Сарк и забудешь обо всем. Она сварит тебе зелье.

Заводила кивнула на пегого щенка и прошептала:

– Начинай смешивать зелья!

– Мне нечего смешивать. У меня нет травы, листьев или хотя бы коры.

– Ну смешай грязь с камнями. Это же понарошку.

Она повернулась к другому щенку.

– Когда малькад выживет и вернется в стаю, ты начни пинать его и кусай за ухо. Но понарошку.

Фаолан не сводил с них глаз. «Понарошку! Но ведь это моя жизнь. Они играют в мою жизнь». Он открыл пасть, но не знал, что сказать. Уж, во всяком случае, не глодателю распекать молодых волчат.

Тут из-за камня вышла Мхайри.

– А ну-ка прекратите, – строго сказала она. – Нашли место и время.

– Почему ты нам запрещаешь играть? – спросила заводила. – Только потому, что ты большая?

– Нет, – уверенно ответила Мхайри и кивком указала на Фаолана. – Потому что перед вами глодатель. И все это он пережил по-настоящему, а не понарошку. Никто не притворяется, когда пинает его или кусает.

Волчата замолчали. Потом заговорила маленькая белая волчица:

– Какой ты большой! Это ведь ты прыгнул к самому солнцу, правда? Говорят, ты нарушил порядок.

– Я не прыгал к солнцу. Я прыгал, чтобы остаться в живых.

Фаолан выпрямился, расставил лапы пошире и приподнял хвост. Сейчас, в вечернем свете, он казался больше обычного. Волчата снова замолчали. Они никогда не видели, чтобы молодой волк держался так величественно. А ведь он всего лишь глодатель!

Вдруг тишину прервал вой. Это выла Аластрина, скрилин Каррег Гаэра МакДунканов. Вскоре к ней присоединились и другие скрилины. Их пение сопровождали возбужденные лай и визг волков.

– Идут! Идут! Фенго Финбар и тайги идут!

– Пошли, – предложила Мхайри. – Я знаю место, откуда всё видно.

Фаолан пошел за Мхайри вверх по крутому скату. Вскоре к ним присоединилась другая волчица.

– Это моя сестра Дэрли, – сказала Мхайри, обернувшись.

Мех Дэрли был темно-бурым, не таким светлым, как у Мхайри, но между ними явно наблюдалось сходство.

– Вон, глядите! – воскликнула Дэрли, когда они взобрались на вершину. Вдоль узкого прохода длинной шеренгой выстроились волки.

– Слышишь тинулабу? – спросила Мхайри.

– Слышу что? – переспросил Фаолан.

Мхайри и Дэрли изумленно переглянулись.

– Ты не знаешь, что такое тинулаба? – спросила Дэрли.

– Нет.

– Тинулаба – это звук, который издают хвостовые кости, когда стучатся друг о друга. Это слово буквально означает «клацанье костей». Волки Священной стражи делают себе ожерелья из маленьких хвостовых костей разных животных.

– Они носят ожерелья? Я думал, их носят только вожди кланов и члены рагнайда.

– И стражи. Но только из хвостовых костей. Они их выгладывают.

– Изображают на них разные рисунки?

Фаолан удивился по-настоящему. Хвостовые кости ведь такие маленькие!

– Да, и ты тоже научишься, когда… – Мхайри осеклась. – Ну, то есть если тебя выберут членом Стражи. Тайги тебя научат.

Лай и вой прекратились. В тишине было слышно только, как со стороны волков Стражи дует ветер и доносит тихое клацанье – тинулабу. Это был не просто звук, а настоящая музыка, перезвон костяшек, эхом отдававшийся прямо в спинном мозгу Фаолана.

Стражи остановились в самом узком месте прохода, и Фаолан смог рассмотреть их как следует. Это были крупные, мощные животные. Часто говорили, что уродство малькадов порой оборачивается силой. И в самом деле, даже издалека стражи излучали такую уверенность, какую Фаолан редко видел в других волках.

Самое пышное ожерелье украшало шею фенго. Крошечные косточки виднелись даже в косичках на его бороде. Мхайри и Дэрли принялись перешептываться.

– Вон Джаспер, – указала мордой Дэрли на темно-бурого волка.

– А это Брайар, правда? – спросила Мхайри.

– Рыжий волк с больным глазом?

– Да. Там два рыжих волка, и я всегда их путаю, потому что у них обоих больные глаза.

Фаолан удивился, что им так много известно о стражах. Казалось, они знают каждого, в курсе, какой у кого недостаток, и узнаю́т их на расстоянии.

– Они брат и сестра. От этого их труднее различать, – сказала Дэрли.

– Брат и сестра? – Фаолан не скрывал изумления.

– Да. Правда, необычно? Два малькада в выводке.

– Наверное, это неплохо… То есть для щенков. – Фаолан старался не употреблять слова «малькад». – Есть с кем дружить.

– Но не для матери, – вздохнула Дэрли. – Представь только – сразу два малькада. А вдруг у нее в тот год родились только два щенка?

– Но они оба выжили и вернулись в клан, – сказала Мхайри. – Представь себе это!

Фаолан посмотрел на сестер. Как им повезло, что они родились нормальными и здоровыми! И хотя он никогда бы не променял свою жизнь на другую, разве не чудесно иметь брата или сестру? Разве ему не было бы легче, если бы их обоих отнесли на тумфро?

Глава двадцать третья
Совет Гвиннет

Первым пунктом Гаддерглода был намечен бирргис. Разведчики уже отправились на поиски карибу, мигрирующих на север. Едва зашло солнце, один из разведчиков вернулся с хорошей новостью. Небольшое стадо только что перешло реку и направлялось на северо-восток неспешным шагом.

– К западу или востоку от Кривого Хребта? – спросил Лайам МакДункан.

Крупный серый волк стал вождем клана после смерти своего отца. Правда, говорили о том, что реальной властью обладает его мать Катмор, с которой он советуется перед каждым важным решением.