– Вы, Артур Георгиевич, заходите ко мне. Мы теперь хорошо знакомы, будем добрыми друзьями. Звоните два длинных один короткий… это у меня секретный вызов для своих. Прочим не открываю.
С того дня началась дружба между юношей-студентом и старым недоверчивым ученым. Скобин всегда с радостью принимал Артура, и парень понял: старик чудовищно одинок. Никого из его родных и близких не интересовали тайны древней Москвы, никто из них не хотел слушать интереснейших рассказов о летописях и подземельях. Артур же впитывал рассказы старика как живую воду. Скобин вспоминал, как мальчишкой работал на ликвидации церквей, на разборе кирпичных завалов, в которых иногда находились странные и интересные предметы. В назначении этих предметов строители зачастую не могли разобраться и отбрасывали их прочь как ненужный мусор. Скобин был уверен: Либерея есть! Более того: он упоминал о том, что покойный Стеллецкий перед самой смертью нашел-таки легендарную библиотеку!
– Где же она? – жадно спрашивал Артур. – Там, под Арсенальной башней? Или под Тайницкой? Игнатий Яковлевич не оставил никаких ориентиров…
Скобин тихо смеялся, зажмурившись:
– Это он ИМ не оставил ориентиров, Артурчик… Этим ТОВАРИЩАМ, которые взрывали древние памятники зодчества! Разрушали монастыри! Изгоняли из келий старух-монахинь! Игнатий Яковлевич верующим не был, но такое отношение новых властей к старине изрядно его разочаровало. Впрочем, выбирать не приходилось, нужно было как-то работать с этой властью… тем более что и они по первости были заинтересованы. Разрешение на раскопки для Стеллецкого сам Сталин подписал! Разумеется, «товарищей» больше волновали подземные норы под Кремлем, чем библиотека четырехсотлетней давности. Она у них никакого почтения не вызывала. Господи, да они иконы раскольничьего письма сжигали как ненужный хлам! Показательные костры из них устраивали – а тут какие-то рукописи! Так что ничего удивительного, что Игнатий Яковлевич не посвятил господ чекистов в результаты своих поисков.
– Но он все-таки нашел?! Вы точно знаете? – допытывался Артур. – Третий том записей…
– …существует, – кивал Скобин. – Существует и тщательно хранится. Великие вещи и долгие труды не должны исчезать бесследно.
Но о том, где хранится Либерея и исчезнувший третий том записок Стеллецкого, Скобин упорно не говорил. Артур не настаивал. Любопытство ело его поедом, но он боялся настойчивыми расспросами пробудить в старике прежнее недоверие.
Время шло. Артур по-прежнему приходил в квартиру на Солянке. Между делом он покупал старику продукты, менял лампочки, бегал в сберкассу с коммунальными счетами и в аптеку с рецептами. Скобин все больше доверял ему и однажды вручил парню ключи от своей квартиры.
– Возьмите, Артур. На второй сотне лет уже начинаешь, знаете ли, беспокоиться, как бы не умереть взаперти. Мне, конечно, уже будет безразлично… но и о тех, кто хоронить будет, тоже надобно позаботиться. Не очень-то это приятно – укладывать в гроб человека, умершего месяц назад… А вы здесь все же бываете чаще. Только не теряйте ключи: у меня ценные книги!
Однажды Артур по просьбе хозяина придвинул стремянку к огромному книжному шкафу и забрался на верхнюю ступеньку, чтобы достать нужные Скобину фолианты. Но то ли он плохо установил алюминиевую лесенку, то ли старый паркет стал неровным от времени – стремянка начала крениться как раз в тот момент, когда Артур стоял на верхней ступеньке. Пошатнувшись, он невольно ухватился за отставший наверху кусок обоев, те поползли, затрещали. Артур полетел вниз – и сверху его накрыло широкой лентой отставших обоев.
К его изумлению, обои отклеились идеально ровной длинной полосой: словно их нарочно обрезали по краям. Артур растерянно взял эту полосу в руки, прикидывая, как лучше прилепить их на место… и увидел в обнажившейся стене очертания запертой дверцы. Он машинально провел по ней рукой, слегка толкнул. Дверца не подалась. На ней не было ни ручки, ни замка. Пожав плечами, Артур полез в ящик серванта в поисках клея… и заметил стоящего в дверях кухни Скобина.
– У вас тут под обоями дверца какая-то, Лев Венедиктыч!
– Это к соседям, – пояснил Скобин. – Раньше ведь здесь жила одна-единственная семья, так что весь дом такими дверями пронизан. Ее с семнадцатого года не отпирали. Потрудитесь, пожалуйста, приклеить обои на место… и, если вам не трудно, задвиньте шкафом. А то не очень-то красиво окажется.
Но Артур к тому времени уже знал, что красота собственной квартиры ни капли не волнует старого ученого. Тем не менее он заклеил дверцу ветхими обоями и придвинул старый шкаф так, чтобы полностью загораживал таинственное место. Более они об этой дверце не разговаривали никогда.
Вечером того же дня Артур полез в Интернет и поднял всю информацию, какую удалось найти о семье Скобиных. Он прочел об основателе рода, масоне и колдуне Андрее Скобине, который ушел из подвала собственного дома невесть куда – и не вернулся. К рассвету Артур уже был твердо убежден, что дверца в комнате Скобина ведет не к соседям, а вниз, в подземный коридор. Но расспрашивать об этом Льва Венедиктовича он не решался, боясь, что Скобин может вовсе перестать пускать его к себе. А парень уже догадывался: старый ученый знает, где спрятана Либерея. И, возможно, рано или поздно расскажет об этом: глупо уносить такую тайну с собой в могилу. Вот если бы увидеть записи Стеллецкого! Артур был уверен: бесценные дневники наверняка хранятся среди скобинских книг и рукописей!
На другой день Артур пришел, как обычно, в гости к Скобину и был удивлен, что на его условный звонок – два длинных и короткий – никто не открыл. Он позвонил еще раз, потом еще. Потом, начиная беспокоиться, полез за ключами.
Скобин лежал на полу в гостиной среди рассыпавшихся книг. Он был еще жив, и Артур торопливо выхватил сотовый телефон:
– «Скорая»? Старому человеку плохо с сердцем!
«Скорая» ехала, как казалось Артуру, целую вечность. Он сидел рядом со старым ученым, держа в ладонях его холодеющую руку, и сбивчиво просил:
– Лев Венедиктыч, вы держитесь… сейчас врачи приедут! У вас хоть валокордин есть?!
– Ничего нет, мальчик мой… В сто три года таблетки не работают… Будьте любезны, посмотрите в шкафу… Нет, не в этом… в левом… Папка вишневой кожи с оторванной застежкой… Я, конечно, должен был показать вам раньше, но… Обещайте, что найдете… что не оставите гнить… И так уже восемь десятков…
Но в это время снаружи заверещал звонок, и Артур кинулся открывать врачам.
Скобина увезли в больницу. Артур поехал с ним. В реанимацию его не пустили, и он остался ждать в приемном покое. Через час вышел усталый врач и сказал, что Скобин Лев Венедиктович скончался. Когда на следующий день Артур пришел на Солянку, дверь квартиры уже была опечатана участковым в ожидании прибытия наследников. Добыть таинственную вишневую папку теперь было невозможно.
Такого разочарования Артур не испытывал никогда в жизни. Сокровище византийской принцессы, поманив, ушло из рук – казалось, навсегда. Что делать, он не знал, и не у кого было спросить совета. О том, что он почти вплотную подошел к легендарному открытию, Артур не рассказывал никому. Даже деду-профессору. Даже своим друзьям. Даже Росомахе.