Она увидела мужчину, что-то втолковавшего маленькой девочке лет восьми. Волосы девчушки были плотно повязаны серым платком, который носило здесь большинство женщин.
– Если ты будешь жить скромно, целомудренно, благочестиво, то боги наверняка обратят на тебя своё внимание, – заканчивал мужчина свои наставления.
Да лучше уж быть чёрти кем, – мрачно подумала Герда, – даже последней шлюхой, чем такое внимание.
Но у неё хватило ума не произносить этого вслух. Сорвался Роман. Для него всё это оказалось уж слишком.
– Хватит, дядюшка, – он внезапно подскочил к этой парочке, – я ведь знаю, что это вы тогда запудрили мозги Кэлпи. Её гибель на вашей совести, но одной смерти вам уже мало.
Несколько секунд он пытался что-то сказать, задыхаясь от ярости, но лишь сжимал и разжимал кулаки.
Мгновение мужчина недоумённо смотрел на него.
– Ты! – вырвался изумлённый выдох.
Потом храмово-музейную тишину прорезал вопль.
– Здесь отступник! Это Роман Жуков, который несколько лет назад сбежал с планеты, предав нашу веру! Жрецы, хватайте его!
Жуков, – отрешённо подумала Герда, – вот значит, какова его настоящая, первая фамилия до усыновления.
Мужчина между тем отскочил от подростка прочь, словно боялся осквернения, увлекая за собой девочку. Вытянув руку, он указывал ей на Романа и продолжал кричать, призывая жрецов.
Слышался топот: жрецы действительно спешили на зов. Герда видела, как бледнеют Теодор с Тиной. Её накрыло отчаянье, бежать было некуда. Требовалось срочно что-то делать.
Впоследствии Герда так и не смогла понять, действовала ли она полностью инстинктивно или хотя бы наполовину осознанно. Девочка мысленно потянулась к философским камням. Едва её сознание коснулась их, как через него словно прошёл огромный поток энергии.
Это можно было сравнить с ощущениями владельца древней ветряной мельницы, который вдруг обнаружил, что её жернова стали вращаться от мощной турбины. Мгновение Герде казалось, что её мозг сейчас просто сожжёт. Но она справилась, отведя прочь часть силы и перестроив фокусировку сознания, теперь она контактировала лишь с небольшой частью кристаллов.
Герда и сделать-то ещё ничего не успела, а кругом уже перестраивались вероятности. Люди вокруг почувствовали странную дурноту, по стенам зала прошла волна искажений, они колыхались словно вода. Казалось, началась настоящая буря стихий.
Но сама Герда прибывала в сильной растерянности. Хотя через неё проходила колоссальная мощь, она не знала, как её применить. Пространство ещё раз «качнуло». Если бы здесь были соответствующие приборы, то они бы показали, что вакуум вокруг попросту фонит, порождая потоки частиц, правда слабые.
Господи, – думала Герда, как же нам отсюда всем выбраться? Потрясённые жрецы пока ещё стояли на месте, но долго ли это продлиться?
Вероятностные поля в зале буквально завязывались узлами. Стены колебались и выгибались, но каким-то непостижимым образом ещё держали здание.
Только бы выбраться, – крутилось в сознании Герды. Она вдруг увидела всю эту вероятностную бурю со стороны. Вся пирамида и все материальные тела в ней представились ей напряжениями статичных энергий.
Потом пространство превратилось в огромную, бесконечно сложную паутину. Где-то я всё это уже видела, – подумалось девочке. Мгновенное прикосновение сознания к паутинным линиям словно уносило её куда-то. Герда как бы видела город с различных точек: разные здания, космодром. Прежде чем видение космодрома погасло, Герда инстинктивно «вцепилась» сознанием в последнюю нить.
Её восприятие пространства вновь исказилось. Теперь реальность словно разбилась на фрагменты. Девочка находилась среди безумного переплетения плоскостей, как когда-то в «Ласточке». Казалось, что в эти плоскости вделано всё окружающие.
Но теперь ситуация была ей хотя бы отдалённо знакома. Герда подтянула к себе ведущий к космодрому излом. И, как и тогда в «Ласточке», плоскости озарили огни разных цветов. Они танцевали не мыслимо прекрасный танец. Выписывали светящиеся значки, которые будили в сознании, что-то казалось давно забытое.
Как и в прошлый раз с миной, она не смогла позже, толком вспомнить что сделала. Но каким-то образом, она перестроила движения огней, включив в их гармонию себя и спутников. Потом, воспользовавшись силой философских камней, открыла канал. Всех словно ударило тёмным ветром.
– Смотрите, исчезли, – крикнул кто-то.
Искажения, наконец, прекратились.
А четверо стояли уже возле самого космодрома. В себя компания пришла не скоро. Первети очухалась первой.
– Так, – сказала она, – не знаю, что с нами случилось, но сваливаем с планеты. Быстро!
В шефине сыграл свойственный ей здравый смысл.
– А, да, – ответила Герда, но как-то вяло.
Девочка была напугана происшедшим даже больше всех остальных. Переход сквозь сплетение безо всякого корабля, да ещё в планетарном гравитационном поле. Безумие! Бред! Но случилось! Да что же она за чудовище такое.
Воспоминание о колоссальной мощи, на самом пределе контроля пугало. А если бы она перешла бы за эту самую грань? Что тогда? Разнесла бы на куски пирамиду, этот людоедский храм? Оно может быть и не плохо, но ведь, сколько людей бы погибло. Людей, которые ничего плохого ей лично не сделали. И были даже не вполне виноваты. Настоящие виновники кошмара творящегося на планете – Силы. Люди же просто жили, так как могли. Жили своей между прочим жизнью, не её.
И Герда поняла, что должна теперь первым делом разобраться в себе, в своих силах и том проклятом пророчестве. Не помешало бы ещё и понять, что за нерождённый владыка вечности должен явиться, и как она лично связана с этим загадочным алефом. Хорошо если ни как, но что-то подсказывало ей, что на это надежды мало. Да Алеф, – подумала она, – возможно, стоит начать именно с него.
Она ещё обдумывала всё это, когда проходила последний контроль на таможне.
Вечность, бесконечна и светла,
На распутье звёздном замерла.
Хорхе Луи Борхес
Не смотря на многочисленные попытки, ни одной галактической цивилизации так и не удалось самостоятельно воспроизвести философские камни.
Поэтому вследствие малого количества они представляют собой огромную ценность. Способы же их взаимодействия с мозгом псионика не ясны до сих пор.
Я. И. Перельман, «Занимательная астроархеология»
После многих важных дел, Ксеронг, наконец, решил отдохнуть. Расслабившись, он растёкся по всему объёму одного из своих многомерных коконов, служившего ему чем-то вроде комнаты отдыха, перейдя в состояние значительной квантовой неопределённости.