– То есть Анжелика Вязьмина – не типичная жертва, я правильно понимаю? – уточнила Мамочка.
– Точно. Она не собиралась жалеть себя, запершись в четырех стенах, как поступает большинство.
– Странно, что она отцу не рассказала, – с сомнением проговорила Мамочка.
– Сама понимаешь, тема-то щекотливая. Будь мать рядом, Анжелика наверняка поделилась бы с ней своим несчастьем, а отец – все-таки мужчина, как ни крути!
– Ну, и что ты намерена делать? – поинтересовалась Мамочка.
– Отец Анжелики дал Устинье адрес и телефон ее лучшей подруги. Хочу отправить к ней Алену, а то она прямо-таки рвется в бой… Подружка – наша последняя зацепка. Если Анжелика и ей не рассказала о Сугривине, боюсь, и эта ниточка окажется оборванной! А как обстоит дело с машинами со стоянки – удалось кого-нибудь «срисовать»?
– Я уже поговорила с владельцами машин – они утверждают, что ничего подозрительного не видели. Не факт, конечно, что все говорят правду… Но я не теряю надежды – может, я еще просто не дошла до нужного человека… По-моему, она хорошая девочка, а?
– Анжелика?
– Да я про Устинью! Она такая целеустремленная, умненькая…
– С чего это ты ее нахваливаешь?
– Просто помочь хочу.
– А чем мы, по-твоему, занимаемся?
– Ладно, ладно, не кипятись. Я же не говорю, что ты плохо работаешь, но, видимо, надо еще лучше. Что-то мне это дело не нравится!
– А мне, думаешь, нравится? Мало было Сугривина с его сексуальными закидонами, так теперь еще какой-то маньяк нарисовался – только этого не хватало… Знаешь, а я, пожалуй, все-таки последую твоему совету и возьму бифштекс, а то до вечера не продержусь!
И Регина махнула рукой, подзывая официантку.
* * *
Устинья во все глаза глядела на устеленный матами ринг, на котором находились два человека. Один, огромный качок с бритым затылком, двигался слегка неуклюже, но все же достаточно, на ее взгляд, проворно. Второй, довольно высокий молодой мужчина, стройный и черноволосый, наносил качку точечные удары, ловко увертываясь от его тяжелых, молотоподобных кулачищ. Они походили на Давида и Голиафа, и неудивительно, что симпатии Устиньи мгновенно оказались на стороне первого. «Шкаф» пропустил очередной удар, и толпа зрителей, облаченных в спортивные костюмы, взвыла – одни одобрительно, другие, наоборот, с сожалением. Девушка с любопытством взглянула на своего спутника – на лице Захара читалась гордость, смешанная с восхищением.
Громила снова получил тычок и сложился пополам. «Давид» сделал колесо на одной руке и, обхватив ногами мощную шею противника, обвил его громоздкое тело, словно удав свою жертву. Следующим, что увидела Устинья, был поверженный «Голиаф» и оседлавший его черноволосый парень. Сцена сопровождалась громким улюлюканьем зрителей. Победитель поднял голову и поймал взгляд Устиньи, но не задержался, заметив Захара. Он тут же вскочил и протянул руку побежденному.
– Ну, наконец-то я смогу показать вам кого-то, кто кое-чему научился! – весело объявил «Давид». – Захар, дуй сюда!
– Я не одет для спарринга, – попробовал возразить спутник Устиньи, однако черноволосый ничего не желал слушать и только замахал руками.
– Какая, к черту, разница, во что ты одет? Давай-давай, а то ребята решат, что я трепло!
Захар крякнул и, к удивлению Устинья, послушно скинул кроссовки. Затем он снял куртку и фланелевую рубашку, оставшись в одной майке, и девушка вынуждена была признать, что мускулатура его выглядит весьма внушительно. В силе Захара Браги она уже имела возможность убедиться, но не предполагала, что под одеждой скрывается совершенное тело, по которому можно при желании изучать анатомию.
– Резинка есть? – обратился он к Устинье и тут же поспешно добавил: – Для волос! – как будто она могла понять его иначе.
Девушка полезла в сумочку, но, прежде чем успела нашарить там что-то подходящее, кто-то из женщин-зрителей услужливо протянул Захару то, что он просил. Привычным движением собрав на затылке длинные патлы, Захар вышел на ринг.
– Присаживайтесь, – предложил парень, сидевший к Устинье ближе всего. – В ногах правды нет, – и подвинулся. Она решила, что он прав, и, не отрывая взгляда от двух фигур на ринге, уселась на освободившееся место с краю.
Как только оба мужчины оказались рядом, Устинья отметила, что их телосложение очень похоже, да и роста они практически одинакового.
– Знакомьтесь, – снова заговорил черноволосый, – это Захар. И он действительно хорош!
– Лучше тебя? – весело поинтересовался кто-то из первого ряда.
– Это вряд ли, – усмехнулся тренер. – Только не в калари!
Калари – это что еще за зверь такой? Устинья с любопытством смотрела, как мужчины принялись кружить по рингу, пригнувшись и выставив руки под подбородком, что напомнило ей бокс. Когда-то давно по телевизору показывали передачу про Кубу, и там был сюжет про национальную борьбу под названием капуэро. Она представляла собой нечто среднее между танцем и боевыми искусствами, однако, глядя на энтузиастов, занимающихся этим видом спорта, Устинья едва могла представить себе, что таким образом действительно можно кого-то уложить на лопатки. То, что она наблюдала сейчас, – другое дело! Соперники выделывали такое, что Устинья то и дело взвизгивала (в этом она была не одинока – большая часть женской аудитории вела себя точно так же. Вот Захар подпрыгнул и обвил своим телом противника, словно змея, захватив его под подбородком. Тот упал на спину и каким-то невероятным усилием вырвался из железных объятий. Противники вновь оказались на ногах друг напротив друга, тяжело дыша. Устинье казалось, прошла целая вечность, но вдруг тренер перекатился по мату, оказавшись позади Захара, высоко подпрыгнул, при приземлении опершись ступней на выставленное колено противника, схватил его за плечи и, перебросив тело через голову, повалил на мат. Захар, придавленный к полу телом тренера, принялся отчаянно колотить по мату раскрытой ладонью. Тот мгновенно ослабил хватку и откатился в сторону, а толпа зрителей разразилась одобрительными возгласами. Многие повскакали с мест и размахивали руками, приветствуя победителя. Однако и побежденному Захару досталось немало похлопываний по плечу, улыбок и поздравлений – насколько могла понять Устинья, более достойного противника тренеру на этом ринге еще не видели.
Пока Захар принимал душ, Устинья, сидя в зале, наблюдала за тем, как черноволосый тренер прощается с учениками. Трудно поверить, что это тот же самый человек, который совсем недавно со зверским выражением на лице «разделывал» оппонентов под орех – он прямо-таки источал дружелюбие! Мужчинам доставались крепкие рукопожатия, женщинам и молодым девушкам – поцелуи в щечку. Устинья разглядывала подвижное, привлекательное лицо хозяина зала. Явно не русский, констатировала она, однако, скорее всего, местный – акцента в речи незаметно. Чуть раскосые глаза, длинный, тонкий нос с нервными, как у коня, ноздрями и высокие скулы выдавали в незнакомце горца. Интересно, что связывает Захара с этим парнем?