— Что касается английского колониального железа, оно хуже нашего и дороже. Почему-то в северо-американских колониях чугун очень ломкий выходит, а цена железных чушек на уровне чистейшего шведского железа. Ко всему еще Англия сама запрещала северо-американским поселенцам добывать и плавить железо и чугун, считая это прерогативой метрополии.
— Хватит лекций! — возмутилась Анна. — Все это, как и прочие выкладки, я слышала многократно. Ты действительно уверен в основном? Миних тоже много обещал, вышло плохо. Может, лучше использовать старую тактику галерных десантов?
— Мы предполагаем, Бог располагает. Конечно, существует шанс закончить дни в шведских каменоломнях, но, уверен, такого никто не ждет. Не попробовать задавить навсегда нашего старинного врага — крупнейшая ошибка. Тем более имея обязательство Дании выступить в поддержку.
За это пришлось заплатить и жирным куском, зато в течение двух месяцев переговоры при строжайшей секретности закончились к полному удовольствию сторон. Бестужев, много лет сидевший в Дании, знающий нужных людей и все ходы-выходы, оказался очень уместен и не зря получил новое назначение, поднявшись сразу до вице-канцлера и заместителя Остермана в Коллегии иностранных дел.
— Тебе и доводить до ума замысел.
— Благодарю за доверие! — Как всегда инициатива наказуема.
Но сейчас я даже доволен. Вырваться хотя бы на время из мира интриг и отдохнуть. Нехорошо оставлять Анну одну в такой непростой момент, однако нянька ей с недавних пор (задавить мысль об Анне Иоанновне на корню) без надобности. Хм… Еще не так давно мне и в голову бы не пришло считать военные действия развлечением.
— Оставь… Единственное, как скрыть на первых порах твой отъезд?
Это действительно проблема. Программа празднеств плотно расписана чуть не на два месяца вперед. Коронация, Новый год, свадьба с Антоном Ульрихом, торжества по поводу мирного договора с Османской империей. Маскарады, балы, народные гуляния, и так без конца. Отсутствие обер-камергера станет бросаться в глаза и неминуемо возбудит кривотолки и сплетни.
— Или, напротив, все проделаем открыто, — сказала она в задумчивости. — Ты направлен выяснить ситуацию и провести переговоры о мире. Англичане сочтут, что их предупреждениям вняли, и примут за добрый знак. — Анна усмехнулась. — Ну что же, с Богом, Михаил Васильевич! — И она меня перекрестила на прощанье.
Когда крики и мат сопровождающих надоели окончательно, я вышел из кареты. Тут и пройти осталось три шага, так не могут между собой разобраться, без особого интереса подумал при виде перегородивших дорогу телег с бочками.
— Как звать? — остановил первого попавшегося возчика.
— Порфирий Ломоносов, — поспешно срывая шляпу и кланяясь чуть не в самые ноги, доложил тот.
— Кто? — Не помню никаких Порфириев. В давние времена даже табличку себе составил, чтобы не путаться в родственниках и знать, кто кому кем приходится. Нет там такого. — Ты что, из поморов будешь?
— Та ни, барин, — очевидно поняв затруднения, быстро отвечает. — Мы того, люди Михайло Ломоносова из имения на Украине, что под Киевом.
Уже легче. Не родственники в гости завалились. А забавно будет, когда паспорта начнут выдавать. На Руси сразу пару тысяч Ломоносовых дополнительно образуется. По хозяину запишутся. Потом на общее происхождение начнут претендовать в просвещенные времена.
— И чего привезли?
— Так хозяйка приказала.
Это он явно про Стешу. Только ни черта не понял. Глубоким умом мужик не обладает. Даже на прямой вопрос ответить нормально не способен.
— Чего приказала? — повышаю голос.
— Масло давленное из подсолнечника везти в Санх-Питербурх.
А вот это новость из приятных. Очень меня удивило наличие подсолнухов в качестве декоративных цветов возле домов. Даже лузганье семечек не в моде и полное отсутствие использования в сельском хозяйстве. Еще до похода в Крым отписал. Так и так, можно получать пищевое масло из никчемного растения. По всем параметрам удачная находка. Для готовки в пост замечательно подходит. С оливковым чем дальше на север, тем сложнее, на коровьем не положено. А здесь растительное, и всем подойдет.
Подсуетиться, и первыми на этом поприще станем и хорошие деньги возьмем. Правда, нужен не просто пресс, а целый маслобойный заводик. Сначала отшелушить сами семена, затем выжимать. Требуется что-то вроде специальной машины с приводом от воды, как на металлургических предприятиях. Отписал и практически забыл. Не до того мне было. Забот и так полный рот. Когда война, а когда и дела дворцовые.
Выходит, не упустила Степанида и указания четко исполнила. Продукция прибыла. Вот куда столько сразу, дело темное. Ничего, распробуем, может, отфильтровать понадобится, и на продажу. Пойдет непременно. В той жизни за милую душу использовали. Надо бы с церковью договориться, да не мне. Архиепископы после отбирания крестьян злые, хуже собак. Пусть сама к ним обращается. Подсказать только.
— А жмых не стали везти, — доверительно поведал возчик. — Не было такого приказа. Скотина его жреть и не жалуется.
Что есть жмых, не имею понятия, но допереть по смыслу несложно. Остатки от семян после обработки. Да, до такого самостоятельно не додумался. Слишком далек от пахоты и свинок в сарае.
— Я пройдусь до дома, — ставлю в известность своих сопровождающих.
С недавних пор разъезжаю неизменно с приставленной охраной помимо собственных телохранителей. Десяток конногвардейцев еще и очень заметный признак царской милости. Но то для понимающих в этикете. А понаехавшие мужики люди простые и не виноваты, что колесо сломалось, а бочки перегородили проезд. Вот словят тумаков, быстро осознают.
— Сей минут расчистим путь, — молодцевато пообещал унтер.
— Так дойду, — отмахиваюсь. — Гусев, последи, чтоб никого не зашибли.
— Но я…
— Я пока сам способен передвигаться.
В каком-то смысле краткое путешествие оказалось достаточно поучительным. Тем более вперся не через парадный, а служебный въезд, который используют слуги и посыльные. Ученые и солидные или, напротив, отвратительные и жестокие господа обычно предпочитают главный вход. Им приятно, что их встречают и о них докладывают, жителям особняка удобно. А на лазающих задними дворами редко обращают внимание. Тем более одет я, конечно, прилично, первый встречный Порфирий по покрою и сукну кафтана барина вычислил влет, но в дорожное и неброское. Лишний раз никто без причины не обернется.
Так и просочился сначала во двор, не пытаясь посетить служебные помещения, обогнул стороной бегающий народ и хозяйственные пристройки. Подозреваю, будь у меня вид попроще, кто-нибудь заинтересовался бы чужаком. А так вроде человека-невидимки. Каждый нормальный человек при взгляде на спокойно идущего по двору и не озирающегося с разинутым ртом мог уверенно заявить: парень знает, куда направляется. И судя по поведению, имеет право разгуливать.